И вновь Золотая Неделя! (СИ)

— А неофициально? Да вы не переживайте, я же прекрасно понимаю, что каждый видеосалон на соблюдение авторских прав не проверишь, и поднимать шум не собираюсь, — Подкрепившись конфеткой, добавил: — Мне в целях повышения самооценки!

— Боюсь, не поможет, — Развел руками Николай Петрович, — В видеосалонах гораздо популярнее ваш друг Сталлоне.

Майор вытаращился на меня.

— У меня много знакомых культовых персонажей! — Похвастался я ему.

Ничего удивительного — если выбор между «Рембой» и каким-то странным ужастиком, что выберет большая часть людей? Смешно — на старой Родине я популярен гораздо меньше, чем во всем остальном мире — и это у них еще гласность и журнал «Огонёк».

У них? Да, у них. Связь ощущается, но совсем не та, чтобы «у них» превратилось в «у нас». Мы — это теперь там, на островах. Пофигу — все равно хорошо будет и у нас, и у них! Ладно, может и не «хорошо», но точно «лучше, чем было в моей версии реальности».

Миновав пост ГАИ — сотрудник нам козырнул — на выезде из Омска, свернули на грунтовку. Само собой, оставшаяся на полу бутылка с остатками «Буратино» не могла не опрокинуться и не залить ботинки Тимофея Матвеевича.

— Два наряда! — Недовольно скомандовал он водителю.

— Есть два наряда! — Смиренно подтвердил он незаслуженное наказание.

— Можно не надо? — Спросил я, — Это же я бутылку поставил!

— Не переживай, ему полезно! — Фыркнул разувающийся майор.

— Тогда с меня подарок! — Решил я немного утешить несправедливо обиженного водителя и протянул ему подписанную фотку пресловутого Сталлоне.

— Хера себе! — Правильно отреагировал он, — Настоящая?!

— Еще два наряда! — Не менее правильно отреагировал майор.

— Зависть — плохое чувство! — Повоспитывал я его и одарил фоткой покруче — где Сталлоне со мной и своим сыном.

— Спасибо! — Просветлел он, — Отставить три наряда! — Облегчил он участь ефрейтора.

Соотношение нарядов к автографам один к одному получается.

— Есть отставить три наряда! — Благодарно посмотрев на меня в зеркало заднего вида, подтвердил приказ ефрейтор.

Вспомнив, что попаданец должен травить анекдоты, выдал:

— По окончании утомительных военных маневров американский полковник собрал офицеров и объявил: «А теперь я собираюсь пойти домой, откупорить бутылочку вина и посидеть с женой у камина. Вам я предлагаю сделать то же самое». «Спасибо, сэр», — щёлкнул каблуками один из офицеров. — «Если ваша жена не будет против, мы придём».

Мужики радостно заржали, и водитель решил поймать момент:

— Идет как-то прапорщик по части…

— Два наряда! — Пресек его попытку майор.

— Есть два наряда! — Грустно вздохнул бедолага.

Ох уж эта армейская дисциплина.

По грунтовке добрались до чудовищных размеров поляны, на которой вояки успели соорудить деревянную сцену, накрыть ее брезентом и запитать от пары генераторов несколько тепловых пушек, которые будут греть мне спину, пока я буду сидеть за столом, на который поставили фикус в горшке, графин с водой, стакан и микрофон. По бокам сцены, соответственно, здоровенные колонки, которые будут транслировать меня на натурально многотысячную толпу расположившихся на скамейках солдатиков.

Высшие офицерские чины удостоились так же утепленного брезентового VIP-шатра в первом ряду. Оттуда к нашей машине прямо сейчас двигается уже знакомый генерал в сопровождении «звездочек» поменьше. Форма одежды, надо полагать, парадная.

— Как добрались? — Проявил заботу генерал, когда мы выбрались из машины, удивленно покосившись на ноги майора — в машине нашлись чудовищно-розовые резиновые шлепки.

— Нечаянно испортил Тимофею Матвеевичу казенные ботинки, — Покаялся я.

— Это были личные, — Зачем-то поправил он меня, заметил, что генерал начал багроветь, и вытянулся по стойке «смирно», присоединившись к давно так стоящему ефрейтору.

— Ботинки мы с товарищем майором обсудим потом, — Пообещал генерал, приобнял меня за плечо и повел к рабочему месту: — Ничего, что вот так, в военно-полевых условиях? — Добродушно подмигнул.

Ути какой хороший дедушка тут у нас!

— Ничего, так даже интереснее! — Улыбнулся ему я, — Меня первый раз так много народу слушать будет, спасибо огромное за такую честь! — Честно признался я ему.

Глобально-то народу гораздо больше, но в моменте столько не собиралось — тупо не было площадей, поэтому народ растягивался в очередь.

Генерал умиленно покивал, и мы втроем, включая не желающего от меня отлипать Николая Степановича, прошли на сцену. По пути я обозначил проблему:

— Геннадий Васильевич, меня на родине не поймут, если я буду кланяться чужим военным.

— Разумно! — Не стал заморачиваться по этому поводу генерал, подвел меня к краю сцены, укоризненно посмотрел на какого-то капитана, и последний быстро вытащил на сцену еще один микрофон — на стойке.

Бардак!

Народ по команде офицерского состава начал вставать на ноги, но Геннадий Васильевич их обломал:

— Коллективный поклон — отставить! Садись!