И восстанут Злые

От этого единственного слова я так подскочила от испуга, что едва не вывалилась из гамака. Но потом принцесса высунула язык и заулюлюкала, дразнясь, а когда она рассмеялась, я почувствовала, как сердце постепенно замедляет бег, возвращаясь к нормальному ритму.

Померещилось. Это был всего лишь сон. Правда? Я ухватилась за протянутую руку Озмы и с ее помощью поднялась из гамака, пытаясь успокоить разыгравшееся воображение. «Это всего лишь сон», — мысленно повторила я себе. Но вдруг он был чем-то большим? Что бы это значило? И куда важнее, почему я ощущаю странное разочарование, что он закончился. Что таится в этом сне, если там я прекрасно чувствовала, что приближаюсь к истинному злу, но, даже будучи в силах в любой момент повернуть назад, подходила все ближе и ближе?

Какая-то часть меня даже хотела этого. Наверное. Пожалуй, пока просто не стоит об этом думать. Поднявшись, я ощутила, что после вчерашнего дня меня еще шатает, но я наконец выспалась, и тело уже практически не болело.

Ночью я была слишком измотана, чтобы как следует исследовать наши покои, но теперь выдался шанс оглядеться. Смотреть особо было и не на что. В углу я приметила ширму, из тех, за которыми в старых фильмах застенчиво скрывались невинные девицы, чтобы сменить наряд. На деревянной подставке у окна стояла большая чаша, наполненная пузырящейся водой, на поверхности которой плавала парочка крупных розовых лепестков. Я подошла и с удовольствием умыла лицо. Испаряясь, вода приятно покалывала кожу.

Я была рада, что в комнате не имелось зеркала — как-то не хотелось знать, насколько ужасно я сейчас выгляжу. Да, конечно, я вчера по-быстрому окунулась в ручей, когда мы с обезьянами шли через джунгли, — просто чтобы смыть с тела кровь Льва, но меня не покидало ощущение, что я до сих пор выгляжу неважно. А как иначе? До этой ночи последний раз я спала перед устроенным Дороти празднеством.

Вода из чаши оказалась освежающей, с легким цветочным ароматом, и было приятно наконец умыться и смыть с волос осевшие на них за долгие дни грязь и пыль.

— Итак, что будем делать дальше? — спросила я.

Не знаю, обращен ли был этот вопрос к Озме или к самой себе. Я не ждала, что она поймет, о чем ее спрашивают, но с Озмой, по крайней мере, можно было поговорить. Знаете, я выросла с мамой, которая большую часть времени была не в себе, так что привыкла беседовать с людьми, которые на самом деле и не слушают. Ничего особенного.

Как бы то ни было, после всего, что мы с Озмой пережили вместе, я даже к ней привязалась. Нет, возможно, она не та подружка, которую хотелось бы иметь, но хоть какая-то. А друзей мне сейчас очень не хватало, ведь Звездочки больше нет, а Нокс пропал.

— Мы не можем навечно здесь оставаться, — заявила я, воспользовавшись готовностью Озмы притвориться внимательным слушателем. — Но просто не представляю, что делать дальше. Вернуться обратно в город? Отправиться на поиски Дороти? Попытаться найти Страшилу и достать его мозги?

При мысли об этом я вздрогнула. Знаю, в конце концов придется это сделать, но, честно, совсем не хочется. Каждый раз, когда я хоть немного преуспеваю в своем деле, появляется кто-то и говорит делать совершенно другое; каждый раз, когда нахожу время подумать, возникает очередная тайна, которую невозможно разгадать. Кажется, я застряла на одном месте.

Озма выжидающе смотрела в ответ, и внезапно я сказала такое, в чем не признавалась даже самой себе:

— Я должна найти Нокса. Да, это бессмысленно — он последний, о ком стоит волноваться. Но он единственный человек, которому я доверяю.

Вот она, особенность беседы с человеком, который, возможно, тебя совсем не слушает. Порой говоришь такие слова, о которых даже не думал, пока они просто не сорвались с языка. Но Озма не выглядела удивленной. Вместо этого она лукаво мне подмигнула, восклицая:

— Нокс-Нокс!

Интонация ее голоса меня заинтриговала. А не недооцениваю ли я принцессу? Казалось, она точно знала, что в Страну Оз возвращается магия, знала, что Лев охотится за нами. Несмотря на всю идиотскую болтовню Озмы, она определенно не так проста, как кажется.

— А что с ним случилось? — поинтересовалась я.

Озма закатила глаза и хмуро поглядела на меня, словно беседовала с самой великой дурой во всем мире.

— Кто это? — недовольно спросила она.

Я тяжело вздохнула, внезапно понимая, как же сильно надеялась, что она скажет что-то действительно полезное.

— Плевать!

Я подхватила с пола грязное платье, брошенное накануне, и уже собиралась его надеть, когда заметила, что на столе у двери обезьяны оставили нам чистую одежду. Возможно, королева Лулу сильнее прониклась ко мне симпатией, чем показала, но, скорее всего, она просто не желала, чтобы какая-то девчонка разгуливала по королевству, словно бродяжка.