И возмездие со мною (Человек боя)

— Ты кого-то узнал?

— Если только память мне не изменяет… это полковник Джехангир, инструктор по рукопашному бою из ГРУ… я видел его пару раз, водил курсантов на тренинг…

— Когда водил?

— Давно, года три назад… Черт! Что он тут делает?!

Мужчина что-то сказал бритоголовому, быстро вернулся в дом, но тут же вышел в сопровождении еще одного человека, одетого во все черное, несмотря на жару. Все трое деловито сели в микроавтобус и выехали за пределы склада.

— За ними? — приподнялся Корнеев.

Ираклий придавил его к земле.

— Лежи. Я хочу знать, зачем они сюда приезжали. Возможно, это их база. Видишь? — пост остался.

— Может быть, разведчики тоже сидят здесь по той же причине, что и мы? Дублируют?

— Такой дубляж никому не нужен, да и не занимаются «грушники» такими делами. Хотя связь, может, и существует. Гони за Олегом, бери «винторезы» и ко мне. Посмотрим, что тут устроили коллеги.

Через несколько минут рядом улеглись Олег и майор.

— Расходимся, — сказал Ираклий. — Я возьму замаскированный пост, вы часовых. Убивать ребят не надо, они люди подневольные и просто несут службу. Попробуйте обезвредить обоих.

— Может, чпокнем их из «глушака»?

— Я не знаю, с какой дистанции он работает, не хочу рисковать. Сигнал атаки — свист. На подготовку даю двадцать минут.

Не спрашивая, как поняли задачу подчиненные, и не оглядываясь, Ираклий отполз вглубь леса, встал и бесшумно побежал, делая петлю, заходя к складу с той стороны, где сидел в секрете еще один часовой. Через несколько минут он увидел его зеленоватый головной убор над высокой травой и невольно пожалел парня: тот выбрал позицию на самом солнцепеке и мучился наверное от жары, то и дело прикладываясь к металлической фляге с какой-то жидкостью; именно фляга и стала причиной его обнаружения.

От кромки леса до колючего забора в этом месте было около тридцати метров свободного пространства. К счастью, травы и кустов хватало, и Федотову удалось подобраться к забору почти вплотную, хотя приходилось ползти с оглядкой на часового, дремавшего на вышке. Еще раз оглядев территорию склада в бинокль, Ираклий прицелился из винтовки на ладонь ниже берета, беззвучно прошептал: прости меня, Господи! — и плавно потянул за спусковую скобу.

Чпок!

Берет исчез. Ни крика, ни стона. Ираклий подождал еще немного и свистнул. Часовой на вышке поднял голову, прислушиваясь, затем вдруг выронил карабин, схватился за голову и упал. Чертыхнувшись в душе, — неужели промазали и залепили парню в черепушку?! — Ираклий змеей пролез под колючей проволокой забора и, прячась за бочками и баками, подскочил к домику коменданта с тыла. Выстрелов и криков он не услышал, значит, и часовой у ворот потерял сознание или был убит, не успев ничего предпринять.

Слева мелькнула тень, обошла площадку заправки со стоящими на ней «Зилом» и легковушкой, со следами мазута, бензина и солярки, нырнула в заросли травы и оформилась возле угла домика в Олега. Ираклий поманил его к себе.

— Где Корнеев?

— Туточки мы, — возник сзади майор.

— Кто стрелял в часового на вышке?

— Ну, я.

— В голову?

— Обижаешь, командир, конечно в голову, но гарантирую, что не насквозь, а скользом, по темечку… проверь, если хочешь.

— Я тоже… в голову, — прошептал Олег, — чиркнул по лбу.

— Миллиметровщики, мать вашу!.. В локоть надо стрелять, шок обеспечен.

— Так ведь локоть лечить потом долго, а голове что — даже сотрясения не будет, потому как там одна кость.

— Юморист… Я — в дверь, вы — в окна. Пошли!

Ираклий ударом ноги распахнул дверь и ворвался в домик, состоящий всего из двух комнат. В первой сидели за столом двое мужчин, пили пиво и играли в карты: молодой, сейфообразный, с могучей шеей, бритоголовый, как две капли воды похожий на того, что уехал с Джехангиром, и пожилой толстякстарший лейтенант, олицетворявший собой местную власть — коменданта склада. Со звоном вылетело стекло окна, в комнату ногами вперед влетел Олег. Одновременно с ним ворвался в другую комнату и Корнеев: там раздался треск, звон и испуганный женский вскрик.

Реакция у бритоголового «сейфа» была неплохая, он почти успел достать пистолет из подмышки, но Ираклий выстрелил из «глушака», не вынимая его из кармана, и гигант обмяк.

Из соседней комнаты вышел Корнеев, ведя перед собой бледную молодую девушку, обхватившую плечи руками. На Федотова глянули огромные зеленоватые глаза, полные страха и надежды.

— Кто вы? — мягко спросил Ираклий.

— Лиза… Елизавета Качалина.

— Где живете?

— В Брянске… родные в Ковалях…

Контрразведчики переглянулись. Корнеев кивнул на обомлевшего коменданта, сидевшего в ступоре с открытым ртом и державшего в одной руке бутылку пива, а в другой карты. Ираклий выстрелил в телефон. Девушка слабо вскрикнула, комендант вздрогнул, со стуком захлопнул рот.

— Поехали, — спокойно сказал Ираклий, — по дороге поговорим.

Уже в кабине «чероки» Елизавета рассказала свою историю, заставившую контрразведчиков пережить чувство, выражаемое словами «мир тесен», и заплакала. Ираклий вынужден был потратить несколько минут на то, чтобы ее успокоить, прговорил, разглядывая умолкшую подругу Крутова: