И возмездие со мною (Человек боя)

— Его надо в реанимацию, — недобро сказал Крутов, прислушиваясь к возне у сарая.

— Мы доставим, — с иронией бросил командир. — Уходим, янычары! Дайте хозяину по морде пару раз, чтоб проникся, пеленайте археолога и по коням.

— Можно, я тут немного задержусь, Сват? — сказал кто-то со смешком. — Уж больно деваха хороша.

Луч фонаря, бьющий в лицо Крутову, ушел в сторону, он повернул голову и увидел молча отбивавшуюся от парня в камуфляже Елизавету. Тот тискал ей грудь и норовил поцеловать.

И Егор не выдержал.

Упругий подъемпрыжок с колена, удар в маску того, что стоял рядом с собакой и с фонарем. Прыжок к сараю, удар ребром ладони по затылку того, кто лапал Елизавету, рывок за руку, удар коленом в грудь и одновременно перехват автомата…

Рукоять «калашникова» удобно легла в ладонь, вторая ладонь подхватила ствол, и Крутов дал короткую очередь в землю, перед носом рвущейся с поводка собаки, направил оружие на замерших парней в пятнистой форме спецназовцев, отступил к стене сарая, прикрывая спиной девушку.

— Держите собак! Перестреляю! И выметайтесь отсюда!

Изумленная тишина длилась несколько секунд. Потом защелкали предохранители автоматов и пистолетов и пять или шесть стволов нацелились на Крутова. В овал света от упавшего фонаря вышел командир отряда, покачал головой.

— Лихой ты казак, однако! Похоже, я в тебе ошибся. Ну, ничего, это мы скоро выясним. А вот пушечку верни, верни, не доводи до греха. Хотя ты и умеешь с ней обращаться, но ты один, а нас десяток плюс четыре собаки.

Многовато даже для профессионала. Да и девочку жалко. Ну, договорились?

— Убирайтесь! — повторил Крутов, понимая, что ситуация патовая. — Сейчас сюда прибегут мои родственники, и придется вам иметь дело со всей деревней.

Командир группы думал недолго, прислушался к скрипу дверей, доносившемуся со всех сторон, сделал какой-то жест, и его подчиненные начали отступление, забрав раненого археолога и пострадавшего от атаки Крутова приятеля.

— Отдай «калашечку», а? — проговорил командир. — По-хорошему.

Егор подумал, поставил автомат на предохранитель и бросил на землю.

— Вот спасибо. — Чужак поднял оружие, осветил Крутова и дрожащую за его спиной Елизавету, сказал со зловещим спокойствием. — А с тобой я еще разберусь, ковбой. Зря ты полез на рожон, я такого не прощаю. И запомни: ты ничего не видел! Понял? И подруге своей посоветуй молчать.

Послышались голоса, звуки шагов, деревня проснулась и заворочалась.

— Иди, иди, — насмешливо сказал Крутов. — Я все запомню и тоже постараюсь разобраться, кто вы такие… Сват.

Фонарь погас. Человек в маске исчез. Ходил он бесшумно и форму спецназовца носил не зря.

За воротами замелькали огни, раздался голос соседа:

— Егор? Ты дома? Кто стрелял? Лизка с тобой?

Крутов обнял девушку, погладил ее по спине, шепнул на ухо:

— Никому ни слова! — Шагнул к воротам, распахнул створку. — Здесь я, Роман Евграфович, и Лиза здесь. А стрелял не я. Мы чай пили на веранде, разговаривали о том, о сем, вдруг стрельба! Выскочили во двор — никого…

С трудом успокоив возбужденных сельчан, а также дядьку Василия, примчавшегося с ружьем, Крутов проводил Елизавету до дому и остался один.

Прошелся по улице, прислушиваясь к затихающему шуму, вернулся к пруду, но следов никаких не нашел. Команда, преследовавшая студентаархеолога, который неожиданно для себя открыл какую-то страшную тайну, сгинула вместе с ним, не оставив ни одного намека на свое происхождение. Кроме одного: действовала она слишком прямо, по-армейски, профессионально, и могла принадлежать только какой-то военной конторе. А базировалась она скорее всего в таинственной зоне за колючей проволокой, там же, где прятались после рейдов по району бандиты на мотоциклах. Но больше всего Крутов размышлял над загадочным совпадением своего сна и открытия археолога: сон не был порождением фантазии Егора, он отражал реальность. Кошмар с закопанными в кургане людьми существовал на самом деле.

Уснул Егор в третьем часу ночи. А утром, в шесть часов, его подняли с постели омоновцы…

ЖУКОВСКИЙ РАЙОН

КРУТОВ И ДРУГИЕ

Никогда прежде Крутов не чувствовал себя таким униженным, оскорбленным и бессильным. Ему в голову не могло прийти, что с ним кто-нибудь когда-нибудь будет вести себя как с обыкновенным преступником.

Сон Егора не был крепким, интуиция разбудила его вовремя, еще до того, как в дом ворвались омоновцы, и он скорее всего мог бы уйти, просочиться сквозь цепь оперативников, пришедших брать «опасного рецидивиста». Однако Крутов просто не мог представить себя в роли преследуемого и на стук в дверь отреагировал мирно: в одних плавках, босиком, прошлепал к выходу из сеней, спросил: кто там? — получил ответ: откройте, милиция, — и отодвинул щеколду.