И возмездие со мною (Человек боя)

— С умным человеком и поругаться приятно… — Крутов закрыл глаза, полежал немного, стиснув зубы, оживился. — Ты не из нашей конторы, часом, коль знаешь такие вещи?

— Не из вашей, — засмеялся Ираклий, — Но из родственной. И тоже полковник… в отставке.

Засмеялся и Крутов.

— Родственные души, значит? Жаль, О.Генри умер давно, а то написал бы о нас новеллу.

— Еще найдется литератор, напишет.

— Если выживем. Рассказал бы ты о своем Ордене, все же любопытно, чем вы там занимаетесь.

Раздался звук зевка. Беседующие оглянулись.

Спящий под простыней человек зашевелился, сбросил простыню, сел, помассировал затылок, глянул из-под тяжелых век на Крутова с Ираклием, сказал хрипло:

— Эй, вы, двое…

Крутов оглядел уголовника, вызывающего уважение не только габаритами и массивным, бугристым от мышц, торсом, но и татуировкой на груди, изображавшей батальную сцену морского сражения, выколотую с большим мастерством. И взгляд у мужика был очень нехороший, недобрый, тяжелый, с легким флером безумия, говоривший о полном пренебрежении этого человека к нормам человеческого общежития.

— Подойдите, — поманил он приятелей толстым пальцем.

Ираклий хотел что-то сказать, но Егор опередил его:

— Сам подойди, если чего надо.

В камере установилась пугливая тишина.

— Я же говорил, оборзели, фрайера! — негромко произнес темнолицый зэк с татуировкой на плече.

— Что ж ты их не успокоил? — буркнул вожак, не поворачивая головы.

— Да мы…

— Засохни!

Вожак соскочил на пол со второго яруса нар с грацией медведя, встал во весь рост. Тело его напоминало ствол эвкалипта: грудь, талия и шея казались одной толщины, — а руки походили на узловатые корни. Вероятно, этот экземпляр человеческой породы был очень силен.

— Бардадым… — вспомнил Крутов старикаводителя из Выселок. — Снежный человек.

— Шишголь

, — согласился Ираклий.

Они переглянулись с улыбками, отлично понимая друг друга.

— Пошли, — почти нежно проговорил «снежный человек», — поговорим с парашютистами

.

Игравшие в карты уголовники с готовностью встали за спиной вожака, и тот направился к продолжавшим сидеть Ираклию и Крутову, одетый в спортивные штаны с надписью «адидас». Остановился в метре от койки, на которой сидел Ираклий. Крутов стал приподниматься, но Ираклий остановил его жестом.

— Дурь

есть? — тяжело спросил вожак.

— Откуда? — пожал плечами Ираклий. — Мы тут люди случайные.

— Чего ж тогда особняка

из себя лепишь?

— Да ты успокойся, король, хочешь держать зону

— держи, мы не препятствуем, — тон Ираклия внезапно изменился, похолодел, — но и нас не тронь!

Вожак лениво почухал себя за ухом, так что заиграли чудовищные мускулы на руке и плече, перевел взгляд с Ираклия на Крутова, задумчиво сплюнул. Было видно, что ему что-то мешает чувствовать себя хозяином положения.

— А если мы вас попишем, а ночью мокруху спроворим?

Пузан с пухлыми руками и грудью услужливо подсунул главарю самодельный нож-заточку, сделанный из напильника.

— А если мы в ответ устроим кипеж? — кротко сказал Ираклий.

Вожак хмыкнул, повертел в пальцах нож, все еще пребывая в нерешительности, как ему поступить, чтобы не потерять лицо: эти двое явно его не боялись, — и вдруг выбросил вперед руку с ножом, норовя попасть в глаз Ираклию. В ту же секунду Крутов, поймавший кровавый блеск в глазах вожака, змеиным движением перебросил тело на другую сторону койки, а Ираклий, отклонившись, легко отбил удар и вонзил два пальца в глаза вожака. Одновременно с ним атаковал противника и Крутов: захватив голову татуированного за затылок, ударил его лбом о стойку нар, пузатого игрока толкнул в грудь «лапой тигра», а третьего просто сбил с ног коленом.

Нож из руки вожака выпал, а сам он схватился за лицо, но не закричал, лишь утробно ухнул, отшатываясь, и, мелко переступая ногами в кроссовках (он так и спал в них!), попятился в проход, натыкаясь на своих охающих сподвижников. Остановился, вытирая слезы, раскрыл покрасневшие глаза, исподлобья глянул на спокойно стоявших плечом к плечу полковников.

— Вам хана, люди! Я вам устрою шитвис… — он не договорил.

Крутов, подобрав нож, метнул его между уголовниками, так что тот пролетел мимо них и вонзился в тумбочку.

Компания обменялась понятными взглядами, отошла в свой угол и успокоилась. Ираклий и Крутов сели на койку, посмотрели друг на друга.

— Профессионально бросаешь ножичек, — похвалил Ираклий.

— Да и ты не слабо дерешься, — хмыкнул Крутов. — Я не заметил, что ты сделал, хотя владею темпом.

— Тренировка.

— Лунггом?

— И она тоже. Образ жизни.

— Хитришь ты, полковник. Путь Воина, которым ты идешь, не декларация, это действительно образ жизни, который предполагает постоянное участие в драке. Все равно какой — спортивной или реальной. А судя по твоим кондициям, ты человек боя.

— Полковник, ты неплохой психолог, но слишком прям. Тебе это наверняка мешает в жизни. Наверное, из службы за просто так не увольняют, где-то ты проштрафился? Или сказал что-то невпопад, или приказ выполнил по-своему.

Крутов усмехнулся.