И возьми мою боль

— Вы наверняка знаете о случившемся под Москвой два дня назад нападении на дачу одного чеченца? — спросил секретарь.

— Знаю, — мрачно сказал министр, — ну и что?

— Об этом сегодня написали все газеты Москвы, — продолжал ровным голосом секретарь Совета безопасности, — судя по описаниям, там произошло настоящее сражение с применением тяжелого вооружения. Вы понимаете, как все это серьезно?

— Мы уже ведем расследование, — ответил министр. Еще не хватает, чтобы этот никчемный тип влезал в его дела. — Вместе с нами работают сотрудники прокуратуры и ФСБ.

— Я понимаю, — торопливо сказал секретарь, — но поймите и нас. Мы только что подписали широкомасштабный мирный договор с Чечней. Закончили войну.

И вдруг в Москве среди бела дня убивают сразу десять чеченцев. Как это понимать? Но которые журналисты прямо пишут, что это начало новой войны против чеченцев.

— Глупости они пишут, — не сдержался министр. — Никакой новой войны нет. Просто на дачу одного чеченца, к тому не самого законопослушного, напала банда. Вот и все. Такое, только в меньших масштабах, случается каждый день. При чем тут чеченцы или не чеченцы? Это обычные бандитские разборки.

— Но ведь убивали чеченцев, — продолжал настаивать секретарь.

— Там много кого убивали, — ответил министр. — По моим данным, на даче найдено восемь трупов. Из них трое русских один лезгин, двое абхазов и только двое чеченцев. При чем убийство чеченцев? Русских там погибло больше, кстати, среди них две женщины. — Вот-вот, — оживился секретарь, — насчет женщины я вам и звоню.

Министр с шумом выдохнул, так, чтобы его услышал собеседник. Он сразу понял, зачем ему звонят.

— Во время нападения исчезла дочка хозяина дачи. Уважаемого человека не только в нашей стране. Он известный бизнесмен. И его девочка до сих пор не найдена. Это правда? — спросил секретарь.

— Правда, — недовольно признался министр, — ну и что? Кстати, ее отец не только известный бизнесмен. Он больше известен как руководитель крупной банды торговцев наркотиками. У Интерпола на него имеется целое досье.

— При чем тут это? — чуть изменившимся голосом Сказал секретарь.

— Вы же сами говорите, что он «уважаемый человек». Какой он уважаемый?

Самый настоящий бандит.

— Бандит тоже имеет в нашей стране право на защиту, — резонно заметил секретарь, — и тем более на защиту своих детей. Вы что, хотите возродить сталинские порядки? Дочь за отца, сын за мать? Мы все-таки живем в демократическом государстве.

Болтун, зло подумал министр.

— Я ничего не хочу возрождать, — устало сказал он, — просто перечисляю вам факты. Среди восьми погибших только двое чеченцев. Еще один чеченец, тот самый хозяин дачи, тяжело ранен и лежит в реанимации. Никакой он не уважаемый человек и тем более не коммерсант. Он известный бандит, которого знают и в Иране, и в Турции, и в Европе. Просто, как обычно, на него пока нет конкретных доказательств. Но его дочь действительно исчезла, и мы ее ищем. Вот и вся правда.

— Уже два дня ищете, — напомнил секретарь.

— Да, — с трудом сдерживаясь, согласился министр, — уже два дня. И будем искать хоть два месяца, пока не найдем. Она сажный свидетель, и мы обязательно постараемся найти ее.

— Она прежде всего ребенок, несовершеннолетний ребенок, — строго сказал секретарь, чувствуя свою моральную правоту.

Министр стиснул зубы, но не стал уточнять, что «ребенку» уже семнадцать лет.

— Ее нужно обязательно найти, — продолжал секретарь. — Сегодня рано утром прямо домой позвонил ее дядя по матери. Это очень известный и уважаемый человек в Чечне. Кстати, благодаря именно его усилиям нам удалось подписать соглашение о мире. Вы ведь знаете, что он занимает пост первого вице-премьера правительства Чечни.

— Я его еще по войне помню, — пробормотал министр.

— Это к делу не относится, — строго парировал секретарь. — Война уже закончилась, а вы живете старыми категориями. Девочку нужно найти. Это наш, если хотите, моральный долг перед чеченцами. У них и без того столько разрушенных семей.

— Сейчас вы меня обвините еще и в том, что я начал войну, — вдруг сказал министр.

— Что? — не понял секретарь. Или сделал вид, что не понял.

— Ничего, — обреченно сказал министр, — я все понял. Мы сделаем все, что в наших силах. Передайте вашим знакомым в Грозном, что мы постараемся найти девочку.

— У Меня нет знакомых в Грозном, — оскорбленным тоном заметил секретарь Совета безопасности, — а если вы до сих пор че понимаете, что происходит, то я просто буду вынужден позвонить президенту. До свидания.

Министр бросил трубку, не попрощавшись. Целую минуту он сидел, зло сцепив зубы, с трудом приходя в себя. Затем нажал кнопку, соединясь с нужным ему человеком.

— Артюхов, зайди ко мне.

Генерал Артюхов занимался вопросами борьбы с организованной преступностью. Он был выдвинут на этот тяжелый участок самим министром. В стране, где действовали многочисленные банды преступников, где гуляли десятки тысяч стволов незарегистрированного оружия, где можно было купить любого прокурора или судью, заниматься вопросами организованной преступности было не просто сложно, но и опасно.