И возвращу тебя…

Он пристукнул по рулю так яростно, что машина жалобно вякнула. Колька усмехнулся. В Беер-Шеве Берл свернул налево, на Офаким. Насколько он помнил, один из гамалевых дядьев держал там лоток на рынке.

«Небось, краденым торгуешь, сука… — Берл зловеще ощерился на беер-шевские кварталы. — Ничего-ничего… с тобой-то я церемониться не стану, не то что с твоим племянничком. Отдам Кольке, пускай он из тебя ремни режет. Для него вы все на одно лицо — душманы. И ведь недалек от истины, ох, недалек…»

На 25-ом шоссе они уперлись в пробку. Машины продвигались вперед медленно, малыми порциями, как будто кормя с ложечки дальний перекресток. Колька огляделся. Большинство автомобилей вокруг были украшены оранжевыми ленточками — у кого-то они развевались на антенне, у кого-то висели на зеркале заднего обзора. В одежде водителей и пассажиров также преобладали оранжевые цвета. Колька покосился на Берла.

— Опять перекрывают шоссе?

— Ага… — Берл хмуро кивнул и выругался. — Только тут все наоборот: перекрывает полиция, а эти прорываются. И я, дурак, хорош: совсем забыл, что в Офаким сейчас просто так не проедешь. Вот ведь… как с утра не заладится… И не развернуться, мать его…

— А что у них там такое в Офаким?

— Демонстрация.

— А что за…

Берл разраженно стукнул по рулю.

— Слушай, бижу, погоди с вопросами. И так голова кругом. Дай подумать.

Не доезжая полусотни метров до перекрестка, они встали глухо — ни туда, ни сюда. Люди вокруг выходили из машин, разминали затекшие ноги, переговаривались. Колька тоже открыл дверцу и вылез наружу, подальше от мрачно молчащего напарника. Зной тут же навалился на него потной тяжелой тушей. Поворот на Офаким был и в самом деле перекрыт полицейскими машинами. Менты в голубых рубашках стояли на манер киношных шерифов, заложив руки за спину, широко расставив ноги и надвинув на глаза козырьки лихо заломленных фуражек. Дубинки и пистолеты торчали из них, как рукоятки зонтов из галантерейных стендов. Обвешанные шнурами, наручниками, переносными рациями, знаками отличия и еще какими-то непонятными скрепками, табличками, сумками и подсумниками, менты олицетворяли собой закон во всем его неумолимом многобразии.

А вокруг этой неподвижной стены плескались, накатывая и вновь отступая, безалаберные оранжевые волны. Кто-то, размахивая руками, пытался спорить с офицером, другие что-то доказывали рядовым полицейским, третьи просто бросали машины на обочине, навьючивали на себя рюкзаки и, огибая заслон пешком, двигались дальше, в сторону города. Многие шли с детьми; матери толкали перед собой коляски. Куда они в такую жару? Колька смахнул с лица пот. Злое солнце висело над перекрестком, подрагивая в слоистом мареве выхлопных газов.

Сзади послышались крики и смех. Колька обернулся. Из съехавшего на обочину автобуса высыпала большая группа подростков, ребят и девчонок в оранжевых футболках. Обходя машины, они вприпрыжку пересекли шоссе и двинулись к городу прямо через убранное подсолнечное поле. На ментов они не обращали никакого внимания. Кто-то из водителей начал гудеть; остальные подхватили, и через несколько секунд уже вся дорога стонала единым оглушительным стоном.

Ровная цепочка ментов дрогнула. Посовещавшись между собой, они ненадолго приоткрыли заслон. Машины ринулись на пустое офакимское шоссе, подбирая бредущих вдоль дороги товарищей. Гудки прекратились.

— Коля! Коля! — это Берл звал Кольку, раздраженно размахивая руками. — Садись, сейчас поедем!

И точно, несколько десятков пропущенных полицией машин на время высвободили голову автомобильного затора. Худо-бедно они проехали перекресток, и Берл нажал на газ, ускоряясь на свободном в этом направлении шоссе. Слева тянулась многокилометровая оранжевая пробка.

— Не слабо у них тут, — удивленно сказал Колька.

Берл скользнул по нему странным взглядом.

— Что?.. — еще больше удивился Колька. — Что-то не так?

Берл уже открыл было рот, чтобы ответить, но тут зазвонил телефон.

— Братан?

Это был Гамаль.

— Да, — коротко ответил Берл. — Слушаю.

— Не сердись, — сказал Гамаль. — У нас есть пословица: если твой конь говорит тебе «нет», то одно из двух — либо ты просишь что-то не то, либо ты просишь как-то не так.

Берл молча ждал продолжения. Гамаль вздохнул.

— Того, кто тебе нужен, зовут Чико. Это кличка, а настоящее имя — Дрор Наим. Найдешь его в Хайфе, на Адаре. Ресторанчик-стейкия под названием «Муса»… — он перевел дыхание. — Берл?

— Да?

— Я тебе ничего этого не говорил. И другу своему тоже объясни.

— Хорошо, — Берл покрутил головой и улыбнулся. — А за друга не беспокойся — он все равно ни бум-бум, ни на арабском, ни на иврите… Гамаль?

— Да?

— У нас тоже есть пословица: настоящий конь никогда не говорит «нет». Знаешь почему?

— Почему?

— Не лошадиное это дело — разговаривать.

Гамаль рассмеялся.

— Приезжай как-нибудь. Не по делу, один.

— Спасибо, брат. Приеду.

Берл отсоединился и глубоко вздохнул.

— Что такое? — спросил Колька. — Кто это был?

— Да так… — весело ответил Берл. — Один дурной конь, который хотел стать верблюдом… Ты в Хайфе когда-нибудь бывал?