И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

То, что наброски автобиографии и другие биографические записи и планы Пушкина (как, скажем, дневниковые записи об Иконникове «Вчера провел я вечер с Иконниковым»¹⁶, о Галиче¹⁷ или заметка о Будри¹⁸), включая, конечно, «Мою родословную»¹⁹ и автобиографические подтексты в стихах²⁰, являются очевидным подтекстом романа²¹, отмечалось, кажется, многократно, однако именно в силу очевидности они в общем игнорируются, когда дело доходит до подробного анализа или комментирования романа.

Наконец, нужно особо отметить значение эпитета плешивый также для внутренней хронологии романа; в первой сцене, в которой появляется Сонцев (обед с Карамзиным в 1799 году), где историко-литературный колорит прямо противоположен сцене гадания (здесь месяц ассоциируется – тетушкой Анной Львовной – с Оссианом) мы находим: «Монфор довольно счастливо рисовал кудрявых, как Сонцев, купидонов» (П., 17)²². Каламбурное соотнесение месяца с Со[л]нцевым представляется самоочевидным.