И все мои девять хвостов

Но серьга в ухо вставлена, джинсы застегнуты, рубашка надета, волосы взлохмачены «Я – айдол К-pop», – сказала бы себе Саша, чтобы взбодриться, если б ей не было так фигово. Сон совсем не освежил, а блики в глазах то появлялись, то исчезали. То она видела сотню оттенков и «слоу-мо» вокруг, то все входило в привычные рамки, и только невидимый другим хвост боли напоминал о реальности нереального.

К цветам, запахам и скорости прибавилась еще и новая напасть – Саша видела, что по улицам города ходят не только люди. Точнее, не все, кто тут ходит и выглядит как человек, – обычные люди.

Она не видела монстров и чудовищ, не видела инопланетян под прикрытием, но вот порой в толпе прохожих нет-нет, да и мелькнет зверь в модной одежде. Или человек с красным, синим, зеленым цветом кожи пройдет мимо. Но все это – непостоянно. Где-то на краю зрения. Как помеха, а не как точный образ. Захочешь рассмотреть – и тут же видишь, что все нормально, нет никакого повода, нет лысого черепа, звериной шерсти, синих рук. Только вот стоит повернуть голову, отворачиваясь, как снова на краю глаз эти волшебные линзы и снова морок рядом.

Эта иллюзия – а иллюзия ли, еще вопрос! – проявлялась не все время. И не каждый прохожий представал в новом образе. Более того, чем выше было солнце, чем жарче становилось, тем меньше и реже возникали «блики». И хотя боль не проходила, к полудню никаких видений у Кислицкой уже не осталось. «Я просто ударилась головой вчера. Это легкое сотрясение. Отдохну, и пройдет», – решила она, успокоившись, и включилась в процесс.

Оказывается, она на автомате уже ползанятия отсидела в одной группе с Чжао, Лариным и Васильевой, трогая мех зверей. Даже пол-листа опросника заполнила.

Антон на нее не смотрел. Васильева улыбалась ей как парню, Чжао подглядывал в записи. Преподаватель Ли. Да, тот самый Ли Чжан – то и дело поглядывал на нее. Кого он в ней сейчас видел: шалопая Алекса, как все, или?..

И тут Кислицкая неожиданно дотронулась до трупа. Васильева сунула ей кусок мертвечины, и Саша просто рухнула в туман.

А Васильева обомлела: от прикосновения к куску лисьего меха грохнулся в обморок! О, где вы, доблестные воины Шаолиня?!

Четкость сознания к Александре Кислицкой вернулась, когда кто-то визгливо стал ругаться по-китайски прямо над ухом.

В обложенном кафелем помещении (в таком легче прибираться), где на витрине стояли склянки и пузырьки с лекарствами, а за витриной в ящиках навалены почти медицинские товары типа водки со змеями, массажеров, похожих на миксеры, и носков от всего и сразу, друг на друга орали Чжао и высокий мужчина средних лет.

– Убирайтесь, убирайтесь из моей аптеки! – орал незнакомец. – Уноси отсюда свою тварь! И дорогу ко мне забудь навсегда! Я ничего уже не должен твоему хозяину! Убирайся вон!

– Скотина! Пес ты шелудивый, а не сын грома! Трудно тебе стало! Мой хозяин тебя на помойке нашел, от полиции спас, от бандитов спас, ты ему ноги должен целовать!

Никогда еще Кислицкая не видела такого Чжао!

– Прочь! Прочь из моей аптеки! Я не ветеринар и не даос! Я людей лечу! У меня нет звериных лекарств! – не уступал аптекарь. – Иди вон к старухе Ен Ху, тебе не в мою аптеку.

– Что ты несешь?! – наседал Чжао. – У тебя всегда что-то было с головой, но сейчас ты совсем чокнулся!

– Иди прочь от меня, заколдованный! – орал какую-то чушь мужчина.

И вдруг выхватил из-под прилавка свиток с тремя узлами счастья и запустил им в Кислицкую. Попал. Свиток вспыхнул и оплавился, жидкой ртутью стек на ковер с одежды ошарашенной девушки. Та выскочила за дверь и побежала как ошпаренная, сама от себя не ожидая такой прыти. Чжао – за ней, метнув гневный взгляд на аптекаря.

– Братец Ши! – кричал он.

Но Саша свернула в какой-то переулок, потом в какой-то еще, потом в открытую дверь и замерла. Чжао не нашел ее.

Чжао отстучал сообщение: «Хозяин, проверка пройдена. Хули-цзин».

Точно такое же сообщение отправил и аптекарь минуту назад. Затем он перешел через дорогу и зашел в сувенирную лавку, где пахло благовониями и красивая пожилая женщина в ципао грызла серебряный мундштук, листая бухгалтерскую книгу.

Колокольчики зазвенели над входом. Женщина подняла глаза на вошедшего. Улыбнулась приветственно.

Аптекарь почтительно поклонился.

– Бабушка Ен Ху, пусть свет звезд и улыбки предков со звезд озаряют ваш земной путь все тысячелетия.

– Ты только что называл меня старухой, – проговорила та. – Я не сержусь. Как сердиться на того, кого переживет даже дерево в лесу?!

Она не упустила случая подчеркнуть разницу между ней и человечишкой.

– Простите, бабушка Ен Ху, – снова поклонился аптекарь.

На этот раз еще ниже поклонился и стоял, пока та не спросила:

– Ты пришел, чтобы рассматривать ковер в моей лавке?

Не поднимая головы, аптекарь сказал:

– Я встретил вашу родственницу, бабушка Ен Ху, у нее растут хвосты, и сыны грома идут за ней. Я достоин прощения за дерзкие слова?

Бабушка кивнула. Аптекарь, словно у него глаза были на макушке, тут же распрямился.

– Чтобы не ошибиться, я проверил ее свитком трех узлов. Он испорчен теперь. Могу я получить компенсацию?

Глава 12