И все началось с мечты

После отправки письма я выживал как мог. Работал в разных местах, брался за любое дело, которое может меня прокормить.

Через месяц я услышал долгожданный скрип калитки. Почтальон равнодушно поднял крышку почтового ящика, опустил что-то и с грохотом закрыл. Знал ли он, что принес письмо будущему писателю? Думаю, что нет.

Я быстро оделся и побежал навстречу счастью, даже не успев обуться. От волнения письмо выпадало из моих рук, я не мог долго его открыть и наконец, когда унял дрожь в руках, смог его прочитать.

К сожалению, почтальон наглым и беспощадным образом перепутал адрес, а я в приступе страха и волнения вовсе этого не заметил. У меня увлажнились глаза от обиды, и я обреченно, еле перебирая ногами, понес письмо нужному адресату.

Прошло два месяца, от издательства ни слуху ни духу. Молчание – тоже ответ, который с прискорбием я принял. За это время я продолжал работать в том же темпе. Утром уходил на заработки денег для себя и своей напарницы, а вечером не покладая рук писал. Пальцы я замотал в бинты, потому что мозоли никак не проходили, а только увеличивались, стали все больше напоминать воздушные шары. Пришлось их проколоть и замотать, чтобы они быстрее зажили.

Воспоминание

Мама как обычно занималась огородом и скотиной. Она возилась на грядках, полола сорняки и поливала будущий урожай. На голове был повязан грязный от земли платок, из-под него выбивались пряди седых волос. Лицо безжалостно покрыли морщины, засечки прожитой жизни, губы потрескались от ветра. Длинная юбка была порвана, ватная безрукавка, искусанная молью, выглядела уже безжизненно.

Я не выдержал.

– Мама, – завопил я и побежал что есть мочи.

Она не успела опомниться, а я уже повис на ней, крепко обнимая.

– Андрюша, – взвизгнула она и прижала меня к себе.

В тот момент я не почувствовал тепло тех самых рук из детства, а ощутил только запах перегара и спирта. Я невольно отшатнулся от нее. Моя мама никогда не выпивала, даже в самых тяжелых ситуациях. Я поднял на нее глаза и ужаснулся. На лице красовался иссиня-кровавый подтек, видно, что свежий.

– Мама, что происходит?

Она рассказала, что отца уволили с работы и жизнь пошла под откос. Он стал пить больше, а соответственно, и бить больше. Мама не заметила сама, как начала выпивать вместе с мужем. Сначала просто, чтобы забыть весь ад прожитого дня, а потом и вовсе вошла во вкус.

Я стоял и плакал, как маленький мальчишка.

– Собирай вещи и пошли жить со мной, – приказал я командирским тоном.

Мама потупилась, опустила глаза.

– Я не пойду, он без меня пропадет!

– А ты с ним не пропадешь? – проорал я.

– Пусть уж вместе это случится, – пробубнила она.

Из дома выбежал лохматый мужик с топором.

– Я сейчас прикончу тебя, ублюдок. Вся жизнь из-за тебя пошла наперекосяк.

Когда я остановился уже далеко от дома, до меня наконец-то дошло, что тот лохматый мужик был моим отцом.

* * *

Я отправил еще одно письмо. Наконец-то, через месяц почтальон опустил в мой почтовый ящик ответное письмо тому адресату. В нем был ответ издательства, что готовы напечатать мою рукопись и нужно заключить договор.

Через два месяца книга поступила в продажу в этот огромный мир. За это время я получил свой первый гонорар, купил компьютер, приличный костюм и перебрался жить в город.

Теперь мое утро начиналось с разбора почты. Ведь за это время мне каждый день приходили десятки писем с рассказами о похожих судьбах, и в каждом письме было два вопроса:

– Как пережить одиночество?

– Как не сломаться и не отступить от своей мечты?

Я прилежно и подробно отвечал на каждое послание, ведь прекрасно помню, как мне было одиноко и трудно без поддержки.

Чуть позже меня пригласили на литературный вечер, где собирались вручить премию как самому продаваемому молодому автору. Помню, в тот день светило солнце, мне принесли приглашение на вечер, я перечитывал его снова и снова, нет ли здесь какой ошибки, слезы не хотели заканчиваться. Напротив, сидя в клетке, одобрительно попискивала моя напарница.

Я отослал два пригласительных родителям. Мне хотелось, чтобы мой отец наконец-то был горд за меня. Я был уверен, что время, которое прошло, стерло между нами все обиды и предрассудки прошлого.

На сцену я поднимался уверенной походкой, в черном смокинге, белоснежной рубашке и бабочке, которая того и гляди может упорхнуть от радости. Но причудливая копна рыжих волос выдавала того самого мальчишку из детства. Я не помню, что говорили на сцене, наверное, хвалили.

Мои глаза все время выискивали две знакомые фигуры в зале, но я лишь наткнулся на два одиноких кресла, которые так и остались пустыми. Они не пришли.

Я стоял на сцене, слегка краснея от своей протяжной речи, заикание любую речь делало длиннее в два раза. Зал аплодировал, а я стоял и благодарил себя:

– Молодец ты, Андрей. Не предал свою мечту и сумел стать самим собой.

Стал полноправным командиром своей жизни.

* * *