И все-таки она хорошая!

Наконец, в левой височной области располагается контроль слухового восприятия. Если поражена эта часть мозга, больной пишет редид пцида вместо летит птица — и не может заметить свою ошибку.

Профессор А. Р. Лурия рассказывает об одном больном, у которого был поражен тот участок мозга, который управляет зрительным восприятием. Больной без труда писал русские слова, придерживаясь часто фонетических написаний (типа кастер).

Этот больной владел и французским языком — не в меньшей степени чем русским. Но французское письмо у него было полностью разрушено. Французские слова mer, m`ere, maire, звучащие одинаково, он и пишет одинаково; на рисунке это видно. Следовательно, больной справляется с фонетическими написаниями[63] и не справляется с традиционными «иероглифами». Французская орфография традиционна; запомни начертание каждого слова и не спрашивай, почему оно так пишется. А у больного как раз поражен зрительный анализ[64].

Русское письмо — не традиционное; оно требует участия не только зрительного, но и слухового анализатора, и даже мускульного (при молчаливом проговаривании слова). И это хорошо: одна система проверяет и дополняет другую, каждая облегчает работу всех остальных.

А при письме традиционном вся надежда на одну зрительную систему, у нее нет помощников; на это прямо указывает изучение мозговых заболеваний и травм.

Нельзя считать это достоинством традиционной орфографии; никак нельзя. Труднее работать в одиночку, и ошибок всегда больше — нет взаимоконтроля.

* * *

Общий итог складывается не в пользу традиционной орфографии. Мало в ней хорошего. Надо искать дальше и найти такой орфографический принцип, который был бы наилучшим для нашего языка…

Глава 4. Хорошая орфография

Новые поиски

Итак, снова в путь — за полноценным орфографическим принципом. Положишь его в основу орфографии — и писать легко, и читать легко… и учиться письму нетрудно.

Пока мы такого принципа не нашли. Многие говорят — хорош морфологический принцип орфографии.

Сущность его в том, что. смысловые части слова пишутся всегда одинаково. Каждый корень, приставка, окончания имеют неизменный буквенный облик.

Мы говорим:

глава — галофка

за глву — голвы —

гэлавёнка=гылавьонка —

5 галоф — галовк…[65]

Корень здесь очень переменчив, но ведь это один и тот же корень, поэтому вместо всех его разновидностей не следует ли избрать одну и писать всегда одинаково: голов-а, голов-ка голов-енка и т. д. Это как раз отвечает морфологическому принципу.

Смущает только одно: почему избрали именно голов-? Вопрос требует ответа.

И другой вопрос, более серьезный: а зачем вообще-то стремиться к тому, чтобы каждый корень всегда писался одинаково, чтобы каждая приставка имела во всех словах одинаковый буквенный вид?

Поищем сначала ответ на второй вопрос, более важный.

Весьма укрепленный окоп

В середине XVIII века вышла книга В. Тредиаковского «Раsговоръ между чужестраннымъ человкомъ i россiйскiмъ объ ортографii». Можно удивляться языку этой книги (он во многом устарел), можно не соглашаться с некоторыми доводами Тредиаковского (иногда они наивны), но нельзя отрицать, что орфографическое исследование Тредиаковского замечательно, и глубоко, и ярко по своей мысли.

Он не создал теории русского письма; он только поставил вопросы, на которые надо было ответить. Вопросы касались самых основных сторон нашей орфографии, и ответить на них не так-то легко.

Он впервые задумался: а надо ли добиваться, чтобы корень всегда писался одинаково? Чтобы приставка всегда имела одно и то же буквенное выражение? Чтобы у какого-нибудь окончания всегда было то же самое лицо?

Разумных оснований для этого Тредиаковский не нашел. Почему пишем головка, хлеб? Чтобы было видно, какой у слова корень? «Да не нужен корень в ортографии — О! вы, господа преизящные! Нет ей дела до знаменования слов!» — писал Тредиаковский.

Эта позиция казалась ему совершенно незыблемой, неуязвимой. «Дерзновенно скажу: никто не может выбить меня из сего окопа или пробить хотя бы небольшой пролом в его крепость!»

Выбить Тредиаковского из его окопа можно было только одним путем: доказать, что в письме необходимо обозначать именно корни, приставки, окончания (а не звуки или что-нибудь еще).

Титульный лист книги В. К. Тредиаковского

«Какое в нас справедливое радение о начинающем учиться отрочестве? — спрашивал Тредиаковский. — Не обманываем ли мы их, посадив за азбуку, говоря, что б есть б, а не п…, а натвердив им сие с великою трудностию, потом учим писать хлеб… Не противно ли это к детям любви и попечению о них нашему?»