И всех их создал Бог

Наш гид затем повел нас в библиотеку-читальню, где лежали газеты на всех языках. Я бросился к английским полкам в надежде узнать последние новости. Однако там нашлась только подшивка «Дейли уоркер», причем последний номер был двухнедельной давности. Я грустно знакомился с перипетиями давнишней встречи футбольных сборных Англии и Уэльса, когда распорядитель, улыбаясь уж совсем ослепительно, принялся нагружать меня книгами и брошюрами на английском языке.

Все книги были прекрасно изданы, и одна — «Хрущев в США» — обошлась бы тому, кто пожелал бы купить ее в Англии, в весьма порядочную сумму. Кроме того, я стал обладателем диафильма, посвященного тому же визиту, и красивого значка, который припрятал для Рози.

Мы попрощались в атмосфере самой теплой доброжелательности, и на улице, глядя на сумрачные старые дома вокруг, я вдруг поразился их контрасту с «Интерклубом».

Когда я в эту ночь кончил писать дневник, у меня в голове оставались только две мысли: спать я буду в неподвижной постели, день же выдался на редкость насыщенный.

Глава пятнадцатая

— А это Золотинка, — сказала сестра Роза. — Вот ее-то я и хочу, чтобы вы посмотрели.

Я взглянул на светлые, почти медового цвета уши и бока.

— Нетрудно догадаться, почему вы ее так назвали. Бьюсь об заклад, на солнце она, наверное, горит золотым огнем.

Сестра Роза засмеялась:

— Да, я действительно увидела ее в солнечный день, и кличка родилась сама собой. — Она бросила на меня лукавый взгляд. — Вы же знаете, с чем-чем, а с кличками у меня заминок не бывает.

— Не спорю, — ответил я весело. Это была наша с ней особая шутка. Сестра Роза очень удачно придумывала клички для бездомных и брошенных собак, которые находили приют в конурах позади ее дома. Чтобы прокормить их, она организовывала небольшие собачьи выставки и дешевые распродажи, а также щедро тратила на них собственные деньги. И не только деньги, но и весь свой досуг, которого у медицинской сестры, самоотверженно ухаживающей за больными людьми, не так уж много. Собственно говоря, я часто спрашивал себя, как она выкраивает время, чтобы опекать животных. Это для меня так и осталось тайной, но я глубоко восхищался сестрой Розой. — А откуда она?

Ответом мне было пожатие плеч.

— Бродила по улицам в Хебблтоне. Никто там ее прежде не видел и в полиции о ней справки не наводил. Несомненно, ее бросили.

Во мне поднялся знакомый удушливый гнев.

— Как у них духа хватило! Такая красивая собака! Взяли да и выгнали — пусть сама о себе заботится?

— Знаете, у подобных людей находятся самые поразительные причины. Ну а у Золотинки, видимо, началась какая-то кожная болезнь. Возможно, они испугались.

— Но могли бы хоть ветеринару ее показать! — буркнул я и открыл дверцу вольера.

Вокруг пальцев я обнаружил залысинки и присел на корточки, а Золотинка, воспользовавшись случаем, лизнула меня в щеку и завиляла хвостом. Я посмотрел на ее висячие уши, крутой лоб и такие доверчивые глаза.

— Морда охотничьей собаки, — сказал я. — Но все остальное? По-вашему, какой она породы?

Сестра Роза засмеялась:

— Настоящий кроссворд! Вообще-то я наловчилась отгадывать, но Золотинка поставила меня в полный тупик. Пожалуй, фокстерьерша сбилась с пути добродетели и завязала роман с лабрадором или далматином, но точнее утверждать не берусь.

Не взялся бы и я. Туловище все в коричневых, черных и белых пятнах… форма не как у охотничьих собак, лапы широкие, хвост длинный, тонкий и ни на секунду не остается в покое, а шерсть повсюду отливает золотом.

— Что ж, — заметил я, — каких бы она кровей ни была, но симпатяга большая и характер веселый.

— Конечно, она прелесть. Найти для нее хороших хозяев будет легко. Красавица и умница. А какого она, по-вашему, возраста?

Я улыбнулся:

— Точно это определить невозможно, но вид у нее еще щенячий. — Я раскрыл ей пасть и посмотрел на два ряда перламутровых зубов. — Месяцев девять-десять. Да, просто крупный щенок.

— Вот и мне так казалось. Когда вырастет, будет прямо великаншей.

Словно в подтверждение молоденькая сучка встала на задние лапы, а передние положила мне на грудь. Я совсем близко увидел смеющуюся пасть, милые глаза.

— Золотинка, — сказал я, — а ты мне очень нравишься.

— Я ужасно рада! — воскликнула сестра Роза. — Надо побыстрее привести ее кожу в порядок, и я сразу ее куда-нибудь пристрою. Это ведь просто экзема, верно?

— Не исключено… не исключено… Проплешинки есть и возле глаз, и на морде.

Кожные болезни собак, как и людей, очень коварны. И происхождение их часто бывает неясным, и лечению они поддаются трудно. Я потрогал проплешинки. Эта комбинация — лапы-морда — меня не слишком порадовала, но кожа была сухой и неповрежденной. Возможно, и правда пустяки. Я загнал в глубину сознания жутковатый призрак. Нет, об этом я и думать не хочу, а уж тревожить сестру Розу и подавно. У нее и так забот полно.