...И вся жизнь (Повести)

Дома газета тоже произвела впечатление. Мать чмокнула в лоб. У отца вид, как будто ему объявили благодарность, но не преминул сделать замечание, что я напрасно прибегаю к категорическим оценкам и т. д…

На улице встретил свою классную. И она, оказывается, тоже читала мою статью.

А все-таки, черт возьми, хорошая у меня профессия!

Мальчишество безусловно, но я даже постоял у витрины с сегодняшним номером нашей газеты. Хотелось увидеть, как кто-нибудь подойдет и начнет читать мою статью. Увы! Подошли парень с девушкой, посмотрели объявления: что идет в кино? Еще какой-то пенсионер потоптался у витрины, устремив очки неизвестно в какой угол первой полосы. Дальше оставаться у витрины показалось просто неприлично.

А вот Женя, оказывается, газету не смотрела. И вообще ее газета, кажется, мало интересует.

15 февраля

Если так пойдет дальше, то я, очевидно, как и отец, стану фанатиком газеты. И это я пишу совсем не потому, что напечатана моя большая статья. Сегодня, например, напечатана статья Николая Яцовского об опыте партийной работы на одном заводе. Кажется, что об этом напишешь. Собрания, заседания, семинары. А он так написал, что все мы читали с завистью. Светаеву и то понравилось. Просто, без всяких выкрутасов сумел рассказать о существе партийной работы, которая, по его словам, является человековедением. Приведенные им примеры заинтересуют многих, пожалуй, опыт этой партийной организации станут перенимать. Маркевич говорит, что в редакцию уже звонили читатели, благодарили за статью.

Мораль: надо уметь наблюдать, изучать жизнь, писать. Прописные истины, которые тысячу раз слышал, а вот доходят до сознания они с трудом. Хорошо бы стать таким журналистом, как Николай Яцовский.

18 февраля

Едем в командировку в пожарном порядке. Меня посылают в качестве дополнения к Виктору Светаеву. В течение двух дней нам надо собрать материал для полосы о военно-патриотическом воспитании. Пойдет в номер, посвященный дню Советской Армии. Поезд уходит в шесть утра. Спать не хочется. Отец, как и всегда, рекомендует подготовиться к поездке, составить план, почитать материалы о военно-патриотическом воспитании. Принес ворох старых газет, какие-то брошюры. Кажется, у него подобраны материалы на все случаи жизни. Сейчас мне всего этого не хочется читать. Возьму с собой. Посмотрим в дороге вместе со Светаевым.

Не могу оторваться от «Триумфальной арки» Ремарка. Даже не пошел к Жене, попрощались по телефону. Выписал несколько его рассуждений о любви. Надо будет показать Жене. Что она думает на этот счет.

«Женщина от любви трезвеет, а мужчина теряет голову».

«Любовь, как болезнь, — она медленно и незаметно подтачивает человека, а замечаешь это лишь тогда, когда хочешь избавиться от нее, но силы изменяют тебе».

«Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил».

Почему я выписал эти цитаты? На этот вопрос, пожалуй, не смогу ответить. А почему я их хотел показать Жене? Нет, делать этого не следует, а то еще подумает неизвестно что!

Старые друзья

1

Боли Павел Петрович не ощущал — просто было противное ощущение пустоты. Верхняя губа ввалилась, а язык все время нащупывал раздувшиеся десны, где только что, хотя и непрочно, но все-таки держались передние зубы. Знакомый зубной врач, с которым Ткаченко несколько раз встречался в различных компаниях, потрогал зубы прокуренным указательным пальцем, многозначительно хмыкнул:

— М-м-да, — что означало крайнее неодобрение. Действительно, давно следовало начать лечить, да все недосуг. Впрочем, еще несколько лет назад Павел Петрович любил похвастать своими зубами: все до одного целенькие, никаких коронок и пломб. Отец, умер, когда ему было пятьдесят восемь лет, и ни разу не обращался к зубному. Года два назад стали кровоточить десны — ерунда, не обратил внимания. Начали шататься передние зубы, появилась боль.

— Ну что, решаетесь?

— Вам виднее. Лишь бы скорее.

— Ага, значит, как в блатной песне: «…четыре здоровые зуба она отхватила подряд…»

И врач довольно легко, шутя и балагуря, один за другим вырвал четыре передних зуба. На прощание он пообещал сделать такой протез, что никто и не заметит вставных зубов.

«Никто не заметит!» — пытается улыбнуться одеревяневшими губами Павел Петрович. Старость не скроешь ни зубным протезом, ни париком, ни румянами, ни помадой…

— Старость, да как вам не стыдно, Павел Петрович, вам ли говорить о старости, — всплеснул руками зубной врач, — старым вы никогда не будете, это я вам говорю!

— Мне бы ваш оптимизм, доктор.

Домой Павел Петрович не торопился — там пусто — Анатолий уехал в командировку. Жена ведет репортаж из совхоза. Вот Тамару, кажется, старость обходит стороной. Годы словно бессильны изменить ее внешность и характер. Скоро пятьдесят, а у нее ни одного седого волоса, да и болезни пока не донимают. Как и десять лет назад, она легка на подъем. Вечером позвонили из Москвы, а утром уже была в совхозе.