И вырастут крылья

– У меня были паршивые дни. И сегодня я хотела просто отдохнуть с близкими и друзьями. Жаль, что не вышло.

Я уложила Лину спать (назначенное психотерапевтом зелье обладало и снотворным эффектом) и прислушивалась к голосам в гостиной, но о чём говорили мужчины, так и не поняла. А через минут десять в квартире стало тихо: они ушли. Ну и ладно! Достали своим соперничеством. Но долго порелаксировать мне не дали.

– Даша, – Тося осторожно тронула меня за плечо. – Тебе лучше выйти в коридор. Я побуду с Линочкой, если она проснётся.

Я непонимающе нахмурилась, но заметив бледное лицо оборотницы, послушно вышла из комнаты. Никого. Потом услышала какую-то возню за входной дверью. Вышла на лестничную площадку и остолбенела. Эти олухи дрались, метелили друг друга, не глядя по сторонам. Хорошо, хоть не магически, а то могли пострадать посторонние люди.

– Эй!!! Вы что творите?!

Но мужчинам сейчас было не до меня: скопившаяся взаимная неприязнь и злость выплеснулась, наконец, и у одного, и у другого. Перевес явно был на стороне Воронцова. У него же специальная подготовка в Управлении, постоянные тренировки, а Зарецкий… Лекарь должен лечить, а не наоборот. В какой-то момент Артём схватил Федю за горло и буквально впечатал в стену. Аж штукатурка посыпалась!

– Чтобы я тебя рядом с ней больше видел! Даже дышать в её сторону не смей! В последний раз предупреждаю! Понял?!

Вряд ли Федя мог что-то ответить ему: лицо мужчины было залито кровью, из груди вырывались хрипы. Я хотела помочь, но Тёма удержал меня за руку.

– Не лезь! Без тебя обойдётся. Лекарь он или как?!

Зарецкий тяжело дышал, сплёвывая кровь. Воронцов не сводил с него тяжёлого, напряжённого взгляда. Пикни Федя сейчас хоть слово, огненный бы его прикончил. Воздух пропитался потом, кровью и тестостероном.

– Пойдём! – Воронцов увёл меня за собой.

И я не рыпнулась, на инстинктивном уровне понимая, что сейчас лучше не спорить. Лишь Тосеньке кивнула на дверь, чтобы она помогла Феде.

Мы были одни в ванной комнате. Я стирала с лица мужчины кровь, слушала сдавленное шипение, пока обрабатывала ссадины антисептиком и легонько дула на них.

– Больно?

– Нет.

– Тёма, что вы опять устроили? Мы же с тобой договаривались!

Воронцов злился. Это было видно по хмурым бровям и поджатым губам.

– Прости, я не хотел тебя расстраивать. Но сидеть и молча терпеть, пока это хамло изгаляется, было выше моих сил!

Я тяжело вздохнула, потому что понимала Артёма. За столом огненный маг до последнего избегал ссоры с Зарецким: сначала каверзные реплики лекаря он пропускал мимо ушей, потом какие-то вопросы переводил на других. Но Фёдор сегодня словно поставил цель вывести Воронцова из себя. И вывел! За что и огрёб!

Артём отвёл мою руку и посмотрел в глаза.

– Даша, ты извини, конечно, но Зарецкому твои намёки до одного места! Он просто плюёт на них и ведёт себя так, как будто ты свободна. Я всего лишь показал этому типу, что у тебя есть мужчина! – он наставил на меня палец. – И даже не вздумай мне выговаривать. Я не собираюсь молча смотреть, как клеят мою девушку.

– Не буду! – присела рядом с магом. – У меня не получится сохранить дружеские отношения с Федей, да?

Воронцов вытер кровь с разбитой губы.

– Знаешь, как мужчина я его понимаю… Я бы тоже за тебя бился до последнего!

– Но я же сделала свой выбор… Мне всегда нравился только ты!

Артём притянул меня к себе, целуя жадно, уверенно, по-хозяйски даже.

– Поэтому Зарецкий ещё живой…

По голосу поняла, что шутит. А мне было не до смеха: знала, что предстоит тяжёлый разговор с Фёдором.

– Я помню, что обещала тебе.

Вскоре Артём, не без сомнений и тревоги в глазах, ушёл домой. Перед этим я клятвенно заверила его, что всё будет хорошо и я обязательно перезвоню. Закрыв дверь за магом, услышала ворчание Тоси, и мне стало обидно за моего Ворона.

– По-моему, ты не справедлива к Тёме, – я замерла в дверях кухни. – Федя сам виноват. Зачем он дразнил Артёма, практически унижал его на моих глазах?

– А то ты не знаешь? – кошка с осуждением глянула на меня.

– Знаю! Я давно дала понять ВСЕМ, кого люблю! Разве не так?

Оборотница волновалась: махала полотенцем по столу так, что, не ровен час, посуда на пол полетит.

– На что он тебе, мажорчик этот столичный?! Поиграет и бросит… Вот Федя – парень серьёзный!

– Я Тёму люблю, Тосенька. А Федя ещё обязательно будет счастлив.

– Будет!.. Как бы ты потом себя за локти ни кусала, что упустила такого жениха! – ворчала наша бабушка, волнуясь и переживая.

И хотела бы на неё злиться, да не могла. Такая она смешная и милая! Я обняла старую кошку, звонко чмокая в круглую щёку.

С Зарецким в этот вечер мне поговорить не удалось: он не открыл дверь. Наверное, не хотел никого видеть или отлёживался после мордобития. Я, как и обещала, отчиталась Воронцову. Выслушав меня, он назидательно заметил:

– Шли его в бездну, если сунется снова!

– Тёма…

– Когда вы возвращаетесь в поместье? – перебил мужчина.

– На днях.

– Скорее бы!

– Тёма!.. – снова нахмурилась я.

Но он только подмигнул мне.

– Люблю тебя, Дашенька!