I was made for loving you (СИ)

Он просто пришел не в настроении с работы. Точнее, сказал, что с работы. Вот только, как мне сказала секретарь Джека, когда я звонила, Джек покинул офис задолго до окончания рабочего дня. А потом пришел домой и избил меня почти до полусмерти.

Жан нашел меня у лестницы и отнес в гостевую комнату, заперев при этом дверь снаружи, чтобы Джек не нашел меня так быстро. А потом прокрался и обработал мне разбитую бровь и прикладывал лед к налившимся кровью синякам.

— Моя хорошая, прости меня, пожалуйста. — Джек опускается на колени перед кроватью и протягивает на мои коленки огромный букет красных роз.

— Джек, уходи. Пожалуйста, оставь меня… — Прижимаю ладони к щекам и стираю дорожки от слез.

— Анастейша, я… у меня проблемы на работе. — Начинает оправдываться мой муж. — Я не хотел навредить тебе. Я много выпил вчера, еще и ты со своими вечными расспросами… это вывело меня из себя, и я разозлился.

— Ты винишь в этом меня?! — Повышаю голос совершенно забыв о том, что я могу пострадать еще больше.

— Нет. — Он заносит руку для очередного удара, и я прикрываю голову руками. — Не начинай вот только опять, пожалуйста. Я совершенно не хочу опять учить тебя правильному поведению.

Но что я сделала?! За что он меня постоянно «наказывает». Он сам так говорит, что я провинилась, и меня нужно наказать и перевоспитать. Черт, я ведь даже и повода для ревности не давала ни разу. Джек ревнует меня к каждому столбу, и мне же за это достается.

— Анастейша, я люблю тебя. И ты знаешь это. Я очень люблю тебя и хочу защитить.

Господи, от чего меня нужно защищать? Меня же никто не украдет, и сама я никуда не уйду, даже если бы очень сильно захотела. Он не отпустит то, что принадлежит ему. Ни за что. Никогда.

Джек любит меня больше всего на свете, потому что я осталась у него одна. Иногда он называет меня спасительной соломинкой, которая держит его на земле и не дает уйти к родителям. Черт, но эта любовь какая-то больная! Я страдаю от этой любви. Хотя сама влюблена в мужа до беспамятства.

— Ты должна спать со мной в нашей постели в нашей комнате. — Он хочет, чтобы я спала с ним, но я даже дойти не смогу — мне больно. — Так… сама идти не хочешь, значит, я понесу тебя.

Джек поднимает меня на руки и укутывает в одеяло, видимо, подумав, что я дрожу от холода, а не от страха.

Подходя к нашей комнате, я замечаю Жана, который с опаской смотрит в нашу сторону. Он так заботится обо мне, что иногда я начинаю думать о том, как бы ему не перепало из-за этой заботы. Я фокусирую свой взгляд на нем и устало приподнимаю уголки губ в улыбке. Может, так он станет чуточку меньше опекать меня и перестанет наживать себе врага в лице такого, могущественного из-за своего богатства, человека, как Джек Хайд.

Жан, прошу, умоляю, иди в свою комнату, или на кухню. Не нужно здесь стоять. Я боюсь, что Джек и тебя покалечит. — Мысленно взываю к другу. Наверное, он почувствовал меня, потому что быстро скрывается за углом и больше я его не вижу.

— Вот так, детка. — Джек укладывает меня в постель и целует в лоб, обхватывая мою голову ладонями и гладя по волосам. — Я правда люблю тебя. — Он ложится сзади меня и прижимается всем телом.

— Нет, я не хочу, Джек. — Отодвигаюсь на самый краешек кровати, останавливая движущиеся по моему телу руки Джека. — Мне опять будет больно, Джек. Давай не сегодня, пожалуйста. — Губы шепчут беззвучно, слезы появляются на глазах и я не в силах сдерживать их.

— Что ты? Что? Тише, детка. — Муж целует меня в висок и поворачивает к себе, чтобы я смогла смотреть ему в глаза. — Я ничего не буду делать, Анастейша. Только хочу спать с тобой. И все. Успокойся. Перестань разводить сырость.

— Хорошо, Джек. Я люблю тебя. — Я уже не могу с уверенностью говорить это, и голос мой предательский скрипуч и дрожит.

— Спи. Завтра мы поедем к твоим родителям в гости. Боб так соскучился по тебе. Карла очень огорчена, что ты не звонила ей почти целый месяц.

— Я попрошу у нее завтра прощения.

— Обязательно. Иначе наказание будет неизбежным, детка. А я не хочу видеть на твоем теле новые пятна.

***

Только в объятиях мамы я почувствовала себя зачищенной. Или просто я почувствовала то, что так давно хотела почувствовать — настоящую материнскую любовь. Карла обнимала меня около часа. Мы сидели на диване и говорили, пока Джек и Боб что-то обсуждали в кабинете отчима.

Мама рассказывала мне обо всем, что только могло случится с ней за последние годы. И я настолько была рада нашему непринужденному общению, что расплакалась, как только поняла, как мне этого не хватало.

— Ана, доченька, у вас с Джеком все хорошо? — мама с опаской заглядывает мне в глаза.

— Да, мам. У нас все хорошо. — Отвожу взгляд в сторону и фокусирую его на горящем огне в камине.

— Ана, я видела твои синяки. — Зажмуриваю глаза и впервые за несколько лет позволяю себе разрыдаться, уткнувшись маме в плечо. — Пойдем, Ана. Идем в сад, хорошо?

Я лишь киваю и позволяю маме поднять меня за руки с дивана и отвести в дальнюю беседку нашего громадного сада.