И залпы башенных орудий...

Самое паршивое заключалось в том, что они с Варей еще никогда не занимались любовью. Ни разу! Встречались они с год или даже больше. Варя позволяла себя целовать, но только в губы. Они частенько выезжали на Истру, купались, загорали, и какое же мучение было смотреть на Варин загорелый задик, на то, как подпрыгивают ее груди, когда девушка отбивала мяч! А еще они гуляли по окрестностям. Варя гордо вышагивала в одних босоножках, подшучивая над его «перпендикуляром». Он и на колени падал, пытаясь поцеловать ее бедра, но Варя увертывалась. Даже плечи ее, даже шея были недоступны для его губ. Кутейщикову так и прозвали на курсе — Полюс Недоступности. А он, выходит, полярник?

Почувствовав злость, Виктор протянул руку, чтобы сорвать фотку, но задержал движение. Какая же она все-таки красивая… Варя выезжала за город с подругами, он познакомился со всеми. Хорошие девчонки. И хорошенькие. Наташа — высокая, стройная, у нее длинные ноги, тонкая талия, но маленькая грудь. У Марины грудь на загляденье, но талия широковата. У Цили и бедра крутые, и талия в обжимочку, и груди высокие, но она из принципа не удаляет волосы на лобке… Как-то это… «не очень так, чтобы очень». А вот Варя совершенна. В ней все на диво — и ушко, и эта прядка волос завитком, и напряженный розовый сосок на фоне темной ареолы, и… Да все!

Виктор вздохнул еще тяжелее и решил отвлечься — включил обзорный экран над столиком.

Обзорник зачернился глубокой темнотой космоса с одиночными точечками звезд. Потом сбоку вплыл Плутон, наполовину покрывая голубоватый Харон. Поверхность Плутона была смутно различима — светлые и темные пятна вразброс. Лишь на экваторе сияла ярко-голубая точка — это светилась база «Старый Восток».

Виктор подумал и коснулся сенсора внизу. Тут же заработал фонатор:

— …Прибываем. Есть зональный захват!

— «Дюранго», видим вас, пароль опознан, примите данные на швартовку.

— Принимаем.

МАК подходил к СПУ «Плутон-2», здоровой бандуре из цилиндров, шаров и торов, удерживаемых вместе туннелями переходников и решетчатыми фермами. Один из цилиндров — причальный док — развернулся плоским торцом. Вернее, это «Дюранго» так сманеврировал. Плавно разошлась диафрагма шлюза, МАК медленно вплыл внутрь и вздрогнул всем корпусом — сработал гравизахват. Створки шлюза сомкнулись, из решеток, опушенных инеем, забили парящие струи воздуха. К внешним люкам всех шести секций МАКа присосались стыковочные рукава-галереи. «Размяться, что ли?» — подумал Виктор, и в этот самый момент сухо щелкнул интерком. Секретарь-автомат официальным голосом произнес:

— Младшего командора Середу к капитану! — и добавил для верности: — Срочно!

— Вечно у них… — пробормотал Виктор, сгибаясь, выворачиваясь и просовываясь в коридор.

Каюта капитана находилась в носовой секции, рядом с рубками, ходовой и боевой. Гадая, что подвигло капитана на срочный вызов, Виктор ткнул пальцем в мембрану со строгой надписью «Павел КОЗЕЛКОВ, капитан МАК «Дюранго», ОКЭ», мембрана лопнула, и он переступил высокий комингс.

Каюта капитана была обширна — три на три! — и обставлена по флотскому стандарту, то есть все было выдвижным, откидным и встроенным. Все, кроме узкого стола-пульта, за которым и восседал кэп, сухощавый пожилой человек с раздутыми ноздрями мясистого носа. Злая усмешка дергала его губы.

— Садитесь, Середа, — церемонно обратился к нему Козелков и указал па переборку.

Виктор выдвинул из нее и разложил маленькое креслице. Сел и положил руки на колени, как всякий примерный мальчик.

— Догадываетесь, почему я вас вызвал? — осведомился капитан.

— Не слишком, — признался Виктор.

Капитан крякнул с досады и встал. Середа тоже начал подниматься, но Козелков сделал нетерпеливый жест.

— Сидите!

Походив по каюте — три шага по диагонали туда, три обратно, — Козелков остановился и резко спросил:

— Я хочу знать, почему младший командор подвержен пораженческим настроениям? Почему он ведет среди экипажа подрывную работу и сеет сомнения в правильности курса земной администрации? Отвечайте!

— По порядку? — спросил Виктор, чувствуя подступающее бешенство.

— Без разницы! — рявкнул капитан.

— Отвечаю. Я не пораженец! Наоборот, капитан. Я — единственный на этом корабле, кто хочет служить на военном флоте и защищать человечество от угрозы из космоса. А подрывной работой, капитан, занята как раз земная администрация, курс которой ведет человечество к гибели!

Капитан ошеломленно откинулся к переборке.

— Вы что, Середа, совсем с ума сошли?! — выговорил он осипшим голосом.

— Я человек! — сказал Виктор со всем жаром молодости и правоты. — Я землянин и хочу, чтобы мою планету, мою расу уважали все прочие!

— Ах, уважали… — протянул капитан. — То есть, чтобы они нас боялись? Да?

— А на чем, по-вашему, зиждется уважение? Сильный никогда не будет уважать слабого.

— Стоп! — крикнул Козелков. — Скажите, Середа, вы что, располагаете фактами, что себумы или там рептилоиды готовят вторжение?