И замкнется круг

По мере приближения к водопаду ущелье сужалось, в крайней точке достигая всего двадцати метров. А затем мы увидели его! Струи воды словно вырывались из джунглей и падали, образуя внизу целые белоснежные шапки из водяной пыли. Наш шар пролетел сразу под несколькими радугами, заставляя меня, задыхаясь от восторга, крутить головой.

Калеб же, довольный произведенным эффектом, как заправский экскурсовод произнес:

– В течение веков этот выдающийся природный объект был окутан легендами и тайнами, особенно из-за многочисленных случаев самоубийств в этом месте. Одна из легенд говорит, что водопад Текендама был создан Бочикой – мифической фигурой в культуре муисков. Бочика применил все свои силы, чтобы выпустить воды Боготы в саванну. Другие рассказывают, что населявшие область люди использовали водопад, чтобы избежать преследований и рабства со стороны испанских войск, завоевавших Южную Америку.

– Как тут красиво-о-о! – шепнула я, прилипнув к стеклу и глядя вниз. – А что это за здание сбоку?

– Это гостиница. Еще лет сто назад ты бы не захотела перекусить здесь со мной. А сейчас, думаю, не откажешься.

– Почему это? – заинтересовалась я.

– Потому что в верховьях реки, выше водопада, раньше сбрасывали в воду все отходы производств, сливали канализацию и прочее. Тут можно было задохнуться.

– Ты прыгал сюда уже?

– Было дело, – кивнул Калеб.

Перекусив в ресторане местной гостиницы, всем телом ощущая влажность, исходящую от водопада, мы вернулись на парковку к нашему транспортному средству.

– Куда дальше летим? – спросила я.

– Увидишь.

А дальше был один из карнавалов Рио-де-Жанейро. Пестрое людское море внизу, множество разукрашенных специально для праздников аэрокаров, музыка и снова стайки рекламных дронов, заполонившие небо. А вскоре мы увидели ее – статую Христа-Искупителя.

– Высота памятника тридцать восемь метров. После последнего цунами тридцать лет назад его пришлось долго восстанавливать. И электропоезд, который возил туристов на вершину Корковадо, заменили на аэрокары. Хотя тогда слишком многое пришлось восстанавливать и менять, – грустно сообщил Калеб.

После мы долго летели над Амазонкой – основной водной артерией континента, добрались до Перу, я заинтересовалась самым большим озером со смешным названием – Титикака. Калеб удивил меня информацией о том, что, оказывается, раньше озеро было частью моря, и в нем до сих пор водятся морские рыбы и ракообразные.

Родригес затормозил шар напротив целой гряды скал, затем приблизил к одной из них и выжидающе уставился на меня.

– Что? – с недоумением спросила я его.

Еще раз осмотрела скалистые стены и только тогда заметила парочку грустных статуй.

– Это то, о чем я думаю? – осторожно поинтересовалась я, указывая на них пальцем.

– Эти саркофаги были построены людьми Чачапойя приблизительно шестьсот лет назад. Их сделали специально, чтобы поместить туда останки людей, имеющих большое значение для культуры. Саркофаги изготавливались из глины и первоначально их было восемь, но уже шесть штук разрушились из-за землетрясений или по другим естественным причинам.

– Им, наверное, грустно вдвоем торчать тут целую вечность. Да еще и компании лишились…

– Не волнуйся, сюда за день столько туристов прилетает, что скучать им не приходится, – усмехнулся Калеб. – Зато труднодоступное расположение высоко над речным ущельем сохранило их от разграбления. Саркофаги Карахии – не единственные в области Чачапояс, хотя и самые значительные.

Покинув Перу, мы направились в Аргентину. В какой-то момент Калеб вновь замедлил движение шара, и я, невольно глянув вниз, замерла, некультурно разинув от удивления рот.

– Мы на другой планете? Или их специально раскрасили к очередному карнавалу? Ну и чувство юмора у вас, я скажу!.. – выдохнула в потрясении.

– Нет, это узкая горная долина Кебрада-де-Умауака. А цветные горы называются Серранья-дель-Агуараге. Ты разве не знаешь, что они входят в перечень объектов всемирного наследия ЮНЕСКО? – Улыбаясь во все тридцать два, Калеб лучился самодовольством, явно радуясь впечатлению, произведенному на меня его родиной. – Подожди, скоро попадем в еще одну пустыню!

Когда мы пересекли границу Чили и зависли над разноцветным цветочным ковром, простирающимся во все стороны до самого горизонта, я уставилась на Калеба в ожидании пояснений.

Скрестив руки на груди, он весело произнес:

– Это пустыня Атакама – одно из самых сухих мест на Земле.

– Да ты что-о-о?! – усомнилась я.

Калеб кивнул и неожиданно рассмеялся:

– Хотя недавно здесь произошло нечто неожиданное: пустыня превратилась в оазис с розово-фиолетовыми цветами. И все из-за сильнейших мартовских ливней. Это очень редкое явление, но случается, как видишь.