И замок в придачу

Скорее всего, кое-кто специально себя так вел, пользуясь тем, что я фактически не могу ему противостоять. Ах ты чешуйчатая зараза! Вот выберемся, я покажу тебе кузькину мать!

На это раз Рейалин оборачивался медленно, давая мне разглядеть все метаморфозы, происходящие с его телом. И вот интересно, куда исчезает одежда, когда он становится ящером? Она же не разрывается на нем, демонстрируя стриптиз, а возвращается на место. Даже жаль немного…

— Точно не полезешь туда? — прищурился мужчина, рывком поднимая меня на ноги. И вот как поднял, так и обнял, крепко сжимая мою талию. А я что? У меня и вариантов ответа других не имелось — сама-то я толстый лед не разрушу.

— Точно, — подтвердила я и для надежности даже кивнула. — А почему мне туда лезть нельзя, ты, конечно, не скажешь?

— Не могу.

— Тогда… Зачем мы вообще сюда неслись? Или это такая народная забава — «Убеги от дракона»?

— И это тоже, — усмехнулся драконище, завораживая взглядом. — На самом деле я хотел показать тебе оранжерею. Говорят, девушки любят цветы.

— А просто так нельзя было пригласить? — спросила я, прекрасно осознавая, что Рейалин склоняется все ниже, намереваясь меня поцеловать. Сердце забилось чаще, губы высохли, предвкушая долгожданную ласку.

— Просто так не так интересно…

Чужие губы коснулись кончика моего носа. Чуть помедлив, перешли на щеку, очерчивая скулу. Дыхание мое стало громким, оглушающим, едва мужчина замер, лаская уголок моих губ. Веки закрылись непроизвольно. Я сама потянулась навстречу его губам, но…

Видимо, не одна я умела портить такие важные моменты.

— Знаешь, у моего народа существует поверье, что драконы видят свою любовь издалека.

— Что это значит? — спросила я почему-то шепотом. Голос мой то и дело срывался на каждом слове.

— Это означает, что мы способны разглядеть идеальную для себя пару, увидев ее или его лишь раз. Триста лет назад мы в это верили, и неважно, маленькая перед тобой девочка или взрослая женщина. Глаза — это зеркало души. Глаза — то единственное, что не меняется с возрастом и…

Своеобразное признание в любви я прервала сама. Меня вдруг испугало подобное откровение. Оно будто наталкивало на обещание, услышать которое я пока была не готова. Не хотелось на что-то надеяться. Просто…

Лучше пусть будет, как будет. Сейчас, именно в это мгновение мне было хорошо, и это главное.

Поцелуй получился каким-то неловким, смазанным, отчаянным и детским. Прижавшись к его губам, я замерла, чувствуя, как покраснели даже кончики ушей. Окончательно смутившись оттого, что мне не ответили, хотела было отстраниться, сделать шаг назад, но не успела.

Стиснув меня в объятиях до ощутимой боли, до хруста моих бедных косточек, драконище поцеловал меня так, как никто и никогда. Колкие иголочки мурашек впились в кожу, обволакивая жаром каждый сантиметр тела. Я забыла, как дышать, отвечая на этот поцелуй. Стискивала пальцами его шею, впивалась в короткие волосы. Голова шла кругом, колени ослабли, и, если бы не мужчина, я бы уже наверняка свалилась в снег, но он держал.

Держал, не собираясь меня отпускать.

— Оранжерея или полетаем? — поинтересовались у ничего не соображающей меня с коварной усмешкой, застывшей на очерченных губах. К этому моменту на Рейалине я уже буквально висела.

— Без разницы, — честно призналась я, ощущая себя до невообразимости счастливой.

— Тогда в кровать.

— М-м-м… — заинтриговалась я, боясь предположить, что это за такие толстые намеки.

— Не м-м-м, а спать. До рассвета не больше часа.

В противовес своим словам до замка меня добросили с ветерком. Расположившись на могучей шее драконища, я прижималась щекой к горячим чешуйкам и испытывала невероятный прилив какого-то почти детского восторга. Вот кто еще может похвастаться, что его катал на себе настоящий дракон?

То-то и оно, что эксклюзив! О котором, правда, не расскажешь, иначе быстро пропишут в палате номер шесть.

Прощались мы долго. Около получаса стояли в коридоре, подпирая дверь моей комнаты, и… разговаривали. Я вспоминала смешные истории, которых, когда ты живешь в общаге, за годы накапливается миллион, а Рейалин рассказывал о том, как учился в драконьей академии.

Что примечательно, и ему, и мне приходилось объяснять значения некоторых слов, но никакой нагрузки в нашу беседу это не привносило. Наоборот, рядом с ним мне было легко. Настолько легко, что время летело незаметно и, если бы не один наглый котяра, призывающий нас к совести, возможно, мы бы так и простояли до утра.

Но котяра был — то и дело влезал со своими нравоучениями, словно комендант, разгоняющий влюбленные парочки по комнатам, так что нам пришлось разойтись, но сразу спать я не отправилась.

— Ну, давай! Скорее, скорее открывай! — вился Айлиан у моих ног, пока я разглядывала корзинку со сладостями. Каким образом она перекочевала из библиотеки в мою комнату, оставалось загадкой, но разноцветная глазурь так и манила попробовать хоть кусочек.

— А я-то думала, чего это ты все ворчишь, что спать пора, спать пора. А это ты сам обертку просто открыть не мог, бессовестная ты морда.