И занавес опускается

— Всё хорошо, Саймон, — он слабо улыбнулся, — твоя мать гордилась бы мной. У меня на руках была всего пара тузов, но я пошёл на все. И выиграл.

Так и есть: сегодня вечером он спас две жизни — жизнь Хелен и мою.

Я держал его крепко-крепко, пока его прерывистое дыхание не замерло, и руки Малвани не оттащили меня прочь.

Двое мужчин переложили его тело на носилки, загрузили в фургон коронера и повезли туда, куда я не мог за ним последовать.

Глядя ему вслед, я больше не чувствовал пустоту.

Я ощущал глубокую печаль — словно надежду на всё, что могло произойти, отобрали у меня окончательно.

Воскресенье 1 апреля 1906 года

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Добсон, округ Нью-Йорк.

— Великолепный вид, не правда ли? — прогремел у меня за спиной голос Малвани. — Действительно, дух захватывает.

Я смотрел на реку Гудзон, прислонившись к железным перилам; специально выбрал это место, чтобы расположенный к югу завод не закрывал весь вид.

— Ты проделал весь этот путь, чтобы полюбоваться вместе со мной пейзажем?

— Чёрт, Саймон, ты же знаешь, что это не так!

Он вытащил сигарету из пачки, закурил и медленно, неторопливо затянулся.

— Мне сложно признать, что я был неправ… И извиниться; сказать, что мне жаль, — произнёс он, наконец. — Ещё труднее признать, что я совершил ужасную ошибку, которая привела к смерти твоего отца.

Я повернулся к Малвани. Под красными, опухшими глазами темнели круги. И впервые за последний год я видел, как он курил.

— Только один человек виновен в смерти моего отца — тот, кто нажал на спусковой крючок. Джек Богарти. Или Роберт Коби. Или кем бы он ни был, в конце концов.

Малвани кивнул.

— Мы всегда так говорим, чтобы на душе стало легче: что винить нужно во всём плохого парня. Но ведь не всегда так. Мы тоже совершаем ошибки. И у них есть последствия…, - его голос дрогнул.

— Я не пытаюсь уменьшить последствия, — твёрдо посмотрел я в глаза Малвани. — Но в данном случае, вина всегда будет лежать только на Джеке. И на тех, кто мог его остановить, но не стал — например, на Молли.

Малвани сделал ещё несколько затяжек и выбросил сигарету.

— Прости меня, Саймон. Я должен был тебя послушать. Или, по крайней мере, выслушать.

— Надеюсь, в следующий раз ты об этом не забудешь, — улыбнулся я. — Прогуляемся?

Я указал на грязную тропинку, которая шла вдоль реки.

Несколько минут мы шли молча.

— По освободили? — нарушил я, в конце концов, тишину.

— Я лично проследил за его освобождением ещё в пятницу вечером. Думаю, он уехал в Европу, и я не могу его за это винить, — Малвани низко опустил голову. — Я чувствую себя ужасно, но ничего не могу поделать. Правда в том, что он больше не сможет работать здесь, в Нью-Йорке.

— Надеюсь, там он будет счастливее. Люди на материке более терпимые. По крайней мере, я так слышал, — произнёс я.

— Молли Хансен заняла место По в «Гробнице». Твой профессор навещал её несколько раз. Кажется, он хочет, чтобы она стала его следующим объектом исследования — при условии, конечно, что после суда ей не вынесут смертный приговор.

Я был уверен, что до казни дело не дойдёт, если Алистер заинтересуется и подключит свои связи. Я не возражал; пока Молли Хансен находится за решёткой, и пока она не сможет причинить никому вред, я не желал ей смерти.

— Значит, у тебя есть все необходимые доказательства? — уточнил я.

Малвани присвистнул.

— Видел бы ты, сколько улик мы нашли в квартире Богарти! Этот человек, наверно, не выпускал из рук свой дневник — он описывал там всё в мельчайших подробностях. А с учётом свидетелей, у нас есть немало улик, чтобы предъявить обвинения Молли.

Мы продолжали идти, наблюдая за паромами, баржами и парусниками, проплывающими вверх и вниз по реке.

Тихий апрельский денёк.

— А утверждение Джека о том, что Фроман — его отец? Это правда?

— Этого мы с тобой никогда не узнаем, — покачал головой Малвани. — Не думаю, что Фроман раскается и добровольно признается.

— Как дела у детектива Марвина? — спросил я.

— Гораздо лучше, — ответил Малвани. — Мы тогда сразу перевели его в госпиталь, и уже несколько дней назад его выписали домой.

Он посмотрел на меня искоса.

— Но он сказал, что не вернётся в полицию. А это значит, что у меня в отделе есть свободная вакансия.

Он запнулся, но продолжил:

— Для меня было бы честью дальше работать с тобой бок о бок. К тому же, руководство согласно выплатить тебе бонус — за потерянную за все эти месяцы работы в Добсоне зарплату.

Я кивнул, но ничего не ответил.

Малвани остановился.

— Кстати, о работе. Хотел сказать тебе первому: один из твоих помощников тем вечером, Изадор, идёт на поправку. Он тогда был просто без сознания, а не мёртв.

Я резко повернулся.

— Но я проверял. У него не было пульса.

Малвани усмехнулся и добродушно ответил:

— Думаю, чудеса случаются, Зиль. Или — учитывая обстоятельства той ночи — тебе просто не хватило времени хорошо всё проверить.

В любом случае, я был рад услышать хоть какие-то хорошие новости о том вечере.