И занавес опускается

— А с каких пор это стало взаимоисключающими вещами, Саймон? — снисходительно улыбнулась Изабелла.

— К тому же, это придаёт свою специфику поведению мужчины. Он не просто соблазняет жертву. Он, в некотором роде, совершенствует их: их наряды, их поведение, их жизнь. Вот на что нам надо обратить внимание, пытаясь определить личность следующей жертвы. Держать ушки на макушке.

— Их наряды и поведение…

А машинально повторил эти слова, потому что они показались мне знакомыми.

А потом я понял.

— Именно об этом вы мне говорили прошлым вечером! Чарльз Фроман! Он даже указывал своим актрисам, что они должны прогуливаться не по Бродвею, а только по Пятой Авеню. Ведь имидж — это всё! И кажется, Тимоти По намекнул мне сегодня на нечто подобное…

Алистер забеспокоился.

— Вы же не предполагаете, что…

— Я не предполагаю ничего. Но всё возможно, — я старался говорить спокойно. — Держать ушки на макушке — так вы, кажется, сказали?

Алистер молча кивнул.

В этот момент Мама принесла к нашему столику кофейник. Я налил себе целую чашку ароматного горячего кофе, но отказался от выпечки, которую Алистер, напротив, с удовольствием поглощал.

По крайней мере, в одном Алистер был прав: убийца, решившийся на столь изощрённый план — да не один раз, а два! — не собирался останавливаться.

Он убьёт снова.

Вопрос лишь в одном: когда?

И хватит ли нам времени, чтобы его остановить?

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Здание Девятнадцатого полицейского участка.

— Комиссар Бингем на это не пойдёт.

Малвани был мрачным и угрюмым. Он сидел за своим столом, скрестив недовольно руки.

Но я не отступал.

— Но ты же понимаешь, почему нам нужно с ним поговорить. Я не предлагаю вести его сюда для допроса. Мы можем просто по-дружески поговорить: либо в твоём кабинете, либо у него дома.

Малвани чуть не зарычал на меня, стукнув по столу кулаком:

— Уж дома-то точно не стоит тревожить Чарльза Фромана! Ты, кажется, не совсем понимаешь, какими связями обладает этот человек. Он находится в прекрасных отношениях и с мэром, и с комиссаром, и со многими другими. Всем нравится, какие деньги приносят городу его спектакли.

Малвани чуть успокоился и откинулся на спинку стула.

— Дело в том, что меня уволят к чертям, если я буду слишком глубоко копать в деле, которое меня попросили оставить в покое.

Мы с Малвани практически были одни в участке. Поздним вечером в субботу тут находился лишь один-единственный полицейский на первом этаже на пропускной, и он явно находился вне пределов слышимости.

Я начал расхаживать взад и вперёд перед его столом.

— Но ты же понимаешь, почему мне нужно с ним поговорить. Если в деле замешан и не Фроман лично, то уж точно один из его работников. Убийства происходят в его театрах. И то, как убийца контролирует своих жертв, очень напоминает контроль самого Фромана над актёрами.

Я развернулся лицом к Малвани.

— Возможно, я придумал способ поговорить с Фроманом неофициально, не привлекая к этому тебя. Мы же можем с ним столкнуться случайно, скажем, не вечеринке или в театре?

Не успел я закончить фразу, как Малвани громко хлопнул ладонью по столу и разразился гомерическим хохотом, мгновенно забыв о раздражении.

— Ты, Зиль?! Завсегдатай званых вечеров? И когда последний раз ты был на подобных мероприятиях?

Я усмехнулся и покачал головой.

— Ты же прекрасно знаешь, что не был вообще. Но никогда не поздно начать, верно?

Идея явно забавляла Малвани.

— Подобные вечера больше подходят твоему профессору. Кстати, где он сегодня?

— Повёл Изабеллу слушать симфонию.

После ужина, они отправились в Карнеги-Холл на выступление Нью-Йоркского филармонического оркестра. Алистер взял билеты, потому что сегодняшняя программа включала так любимые Изабеллой Бранденбургские концерты[9].

— Хм. В любом случае, у него больше возможностей получить приглашение на званый вечер среди театралов, чем у тебя.

Голос Малвани вновь стал серьёзным.

— Хотя я и не понимаю, чем тебе это поможет. Ты должен отказаться от идеи поговорить с Фроманом.

— Значит, комиссар не слишком заинтересован в поимке настоящего убийцы и скорее сделает козлом отпущения не того человека? — я опять развернулся к Малвани лицом.

Малвани посмотрел на меня со смесью разочарования и усталости.

— Идём, — произнёс он, наконец. — Ты домой на поезде? Если да, то я пойду с тобой. Сам направляюсь в сторону Центрального вокзала.

Я согласно кивнул. Мы вышли из здания участка, и лишь в свете уличных фонарей я разглядел, что всё его лицо покрыто морщинами от усталости.

Малвани потянулся к верхней пуговице пальто, чтобы запахнуться плотнее, хотя сегодняшняя погода была значительно теплее, чем вчерашний кратковременный снегопад.

Несколько кварталов мы прошли молча, а затем Малвани заговорил:

— Как там говорят, Зиль? Будь осторожен в своих желаниях? — мужчина вздохнул. — Я всегда хотел быть капитаном участка. Но это может быть таким неблагодарным делом! Столько людей с противоположными интересами, а я должен балансировать между ними…