И заплакал палач...

Мы подъехали к зданию с французским флагом. Я помог ей вылезти из машины и провел в ворота, возле которых стоял на страже довольно добродушный полицейский. Он как раз скручивал сигарету из черного табака.

Я велел девушке подождать в приемной, а сам отправился к консулу. Лучше было поговорить с ним наедине, чтобы не приходилось каждую минуту подбирать слова. Консул оказался мужчиной неопределенного возраста. На улице, я бы ни за что не отличил его от испанца. Консул держался любезно, но холодно, и вид у него был недовольный. Наверное, он был из тех людей, которые, завидев посетителя, немедленно включают свой хронометр, ожидая его ухода.

— В чем проблема?

Я подробно рассказал ему о происшествии. Он слушал, не прерывая, только время от времени бросал взгляд на часы.

Когда я наконец умолк, консул чуть заметно покачал головой.

— Это не относится к моей компетенции, — заявил он.

— Простите?

— Ничто не доказывает, что эта женщина-француженка.

— Но господин консул, она говорит только по-французски, и одежда ее была куплена в парижском пригороде!

— Все это не может служить доказательством.

— Но ведь, господин консул…

Но он прервал меня, отрезал тоном, не допускающим возражений:

— Заявите о происшествии в свою страховую компанию. Я разозлился.

— Страховая компания не возьмется устанавливать ее личность. Не одна же она живет на свете! Кто-то, наверное, ее ждет!

— Обратитесь в здешнюю полицию… Хотя, подождите, я сам этим займусь.

Он снял трубку и набрал номер… На том конце провода ответили. Консул стал что-то говорить по-испански. Время от времени он, прикрывая трубку рукой, задавал мне вопросы:

— В каком месте произошел несчастный случай? Как ваше имя? Где вы остановились? Приметы потерпевшей… А может, отвезете ее в больницу?

Я подробно отвечал, но на последний вопрос отчеканил очень сухо: «Нет».

Консул поговорил еще немного, а потом бросил трубку на рычаг.

— Ну вот, остается только ждать. Если появится что-нибудь новенькое, власти вас предупредят.

— Я хотел бы, чтобы эту девушку осмотрел хороший врач. Не знаете ли здесь такого?

Он что-то написал на листке из блокнота.

— Надеюсь, доктор понимает по-французски? — проворчал я.

— Не беспокойтесь, он учился в Париже…

— Прекрасно, благодарю вас…

Дипломат проводил меня до приемной. И там прямо остолбенел, увидев мою потерпевшую. Наверно, и не предполагал, что она может быть так красива, а теперь вконец растерялся.

— До свидания, господин консул…

Я подхватил незнакомку под руку и потащил ее на улицу. В конце концов все эти проволочки были мне даже на руку. Что-то не хотелось так скоро расставаться с ней.

5

Она подождала, пока мы уселись в машину, и только тогда спросила:

— Ну как?

— Заявил в консульство. А консул позвонил в полицию… Похоже, теперь они будут проверять все случаи исчезновения людей. Наверное, разошлют по гостиницам описание ваших примет. Надо подождать…

— А что же мне пока делать?

— Позировать, я же говорил вам, что хочу написать ваш портрет…

Она ничего не ответила, и я тоже молча повез ее к доктору Солару. Она заметила на двери типично испанского домика медную табличку и все поняла. Но на лице ее при этом не дрогнул ни единый мускул.

Нас встретила полноватая служанка. Я сказал, что мы от французского консула и хотели бы как можно скорее увидеться с доктором. Я даже заготовил заранее по этому случаю несколько испанских фраз, и служанка, видимо, поняла. Она провела нас прямо в шикарный кабинет и посадила рядом. Обоим нам было очень не по себе. Врач не появлялся добрых пятнадцать минут. Наверное, ванну принимал, потому что вошел с мыльницей в руках, а за ушами у него еще виднелись следы талька. Доктор оказался крепким и смуглым седовласым стариком. По-французски он изъяснялся превосходно, хоть и с сильным акцентом.

Я снова стал рассказывать, как все произошло. Кажется, моя история его заинтересовала. Он принялся тщательно осматривать голову девушки.

Закончив осмотр, доктор отвел меня в сторону.

— Не думаю, чтобы потеря памяти наступила вследствие травмы. Удар по голове, если судить по кровоподтеку, был довольно легким. Мне кажется, эта женщина еще раньше перенесла какое-то нервное потрясение, или же волнение в момент аварии вызвало психический шок…

— Что можно сделать, доктор?

Он и сам бы хотел это знать. И не стал притворяться.

— Мы имеем дело с таким случаем, где медицина вынуждена продвигаться наощупь. Думаю, ей необходим покой. Через некоторое время, если не появятся какие-нибудь проблески сознания, попробуем электрошок.

— Скажите, а как вы сами считаете?

— Честно говоря, не знаю. Возможно, память понемногу вернется к ней. Конечно, если бы она увидела близких людей или знакомые места, выздоровление пошло бы быстрее…

В общем, выходя от доктора, мы знали не больше, чем когда входили туда.

Пришлось ехать обратно, в сторону «Каса Патрисио».

— Это навсегда, правда? — вдруг спросила она, когда я сворачивал с шоссе на пыльную дорогу.

— Совсем нет… Не терзайтесь понапрасну… Живите себе, и все.

Она кивнула. Смирилась со своей участью.