И здрасте вам через окно!

– Услышал, что ви на прежнем месте, и сразу до вас. Если бы ви знали, какое уважение я испытываю к мастерству ваших рук!

На этой фразе спавший Ефим Петрович зашевелился. Смущаясь и извиняясь за то, что позволил себе заснуть, он подхватил стоящий в ногах саквояж и, спешно попрощавшись, удалился, забыв рассчитаться за оказанную услугу.

– Гоша, своим громким голосом вы напугали мне клиента. Он ушел, не заплатив, – улыбаясь, произнес мастер.

– Прошу пардону. Надеюсь, Фима встрепенется от склероза по пути домой, а если нет – ваш расход лежит на мне.

Окинув быстрым взглядом интерьер парикмахерской, со словами «Ежик и бритье по двойному тарифу» Гоша уселся в кресло.

– Как ваша жизнь, уважаемый? Откуда вы? – смачивая волосы клиента, поинтересовался Шерман.

– Оттуда, где нас всегда хотит видеть народ.

– Сколько на этот раз?

– Немного, но хватило, чтобы испортить настроение на пять лет. Знаете, лагерь уже не тот. Политические сильно пошатнули порядок, норовя даже блатных форшмануть своими идеями. Изя, я их не раз слышал и скажу справедливости ради, там есть-таки на что заострить слух и зрение. С нами сидел доктор Болдин, ученик самого профессора Филатова! Золотые руки! Его бы пальчики да к нашему делу. Оперировал всех. За это лагерная администрация разрешала ему свободно передвигаться. К нему везли больных со всей округи. Однажды в госпиталь доставили одного из наших, который уже несколько лет ничего не видел. Иван Николаевич провел ему несколько операций и вернул зрение. Так вот, после этого исцеленный написал письмо начальству, а другое – в Москву с благодарностью, что его сослали в лагеря, потому как, если бы не ГУЛАГ, он бы никогда не попал под нож знаменитого доктора. Я, конечно, недолюбливаю врагов народа, но и среди них есть уважаемые люди. А какие планы на будущее у бывшего фронтовика?

– Восстановить парикмахерскую и спокойно работать. Хане без меня было трудно, поэтому не хочу ее огорчать. А почему вы спрашиваете? У вас есть интерес?

– Я просьбы не имею, уважаемый Израил Гершевич, но разговор до вас есть. Обращаюсь к вам как к понимающему в нашем деле человеку и закаленному в боях герою. Время сейчас беспокойное, тяжелое, а салон и семья нуждаются в финансовых подкреплениях… Так вот, на днях в город приехал ростовский шулер по-крупному играть. Фраер он «жирный», но держал фасон, пока про него не заявили. Мы к нему стали различно подходить и отправили делегацию проевших зубы наводчиков. Склонив его на «око», сыграли пару раз. Он, разумеется, виду не подавал, но мы его враз узнали «по когтям». В первый вечер он проиграл нам немного денег и отказался от продолжения, мол, голова шибко разболелась. На следующий день мы его склонили на штос[3]. Он снова проиграл, но уже хорошую сумму. Сказал, что не понимает наших правил, и уехал к себе в гостиницу. На третий день мы согласились на его правила, заложили банк и выдали свою колоду карт. Пару раз он выиграл очень деликатно, и мы уже перестали волноваться. На следующей раздаче он не дал присмотреться и сразу накрыл карты рукой. Потом объявил, что его масть, и забрал несколько тысяч. Видя такой расклад, наши шулера заволновались и захотели остановить игру, но «собаку съевший» фраер бросил укор за трусость и после этого выиграл у нас крупную сумму, обезжирив приличных людей на несколько кусков.

После этого вечера мы захотели сделать ему угрозу, но потом передумали и направились к «жирным феям»[4] с большим желанием одолжить немного денег, сами знаете, под какой процент. Утром снова заложили банк, пригласили интересного фраера на продолжение, но не успели поиграть и пятнадцати минут, как он взял банк и удалился, оставив нас в незавидном положении и позах. Так что я хотел вас попросить, уважаемый Израил Гершевич. Учитывая ваш шикарный карточный опыт, легкие руки и то, что он никогда вас не видел, не смогли бы ви сегодня поработать у нас, простите за выражение, «Иудой». Я вас умоляю, ничего сложного. Вам даже не нужно с нами играть, просто стоять рядом и, посмотрев мельком в его карты, с помощью установленных знаков сообщить расклад. Один палец на столе – это бубны, два – трефа, а можно и глазами в сторону или вверх и вниз. Ну как, согласны?

– Гоша, только не делайте удивленных движений руками. Я вас тоже очень уважаю, но, учитывая серьезность игры и высокий процент, мне моя жизнь дорога как память. Хана не переживет мой уход навсегда. Могу вам предложить для крапа фосфорные спички, которые сохранились со времен моего азарта. Прошлый век? Вот видите, я отошел от дел и безнадежно устарел. Гоша, с недавних пор я стал трепетно относиться к жизни и удачу рассматриваю под другим углом. Она как хор в нашей синагоге: голос есть – поешь, а нет – только подпеваешь. Иногда я думаю: «А вдруг я на фронте израсходовал весь ее запас?» Нет, Гоша, я больше не смею рисковать. Единственное, чем я могу вам помочь, – это респектабельно выглядеть, а еще – пожелать удачного крапа на рубашке карт и хорошего зрения.