И жили они долго и счастливо

— Ты точно решила? — спросил Кощей, Василиса подняла на него взгляд. — То, о чем ты говорила ночью. Это не обязательно, Василиса. И если я сейчас сверну все дела, а потом ты передумаешь… У тебя еще есть время, ты можешь отказаться, я не стану винить тебя за это.

— Нет, — Василиса быстро покачала головой, — я не передумаю. Все в силе. А ты все обдумал и согласен, да? Когда?

Кощей помолчал немного, потом ответил:

— После Велесовой ночи. Хорошее время, чтобы уйти.

В груди у Василисы йокнуло и оборвалось. Последний день октября. Ей осталось провести здесь всего два месяца.

— Наверное, мне нужно сказать Баюну, — произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее.

— Нет, — возразил Кощей. — Никто не должен пока знать. Наш недоброжелатель должен быть уверен, что у него в запасе полно времени. Если он узнает, что это не так, то он может снова проявить себя. Мы скажем Баюну в середине октября.

«Я даже не успею с ними как следует попрощаться, — подумала Василиса. — С другой стороны, разве чтобы попрощаться, обязательно говорить о том, что именно это ты и делаешь?»

Она могла бы подарить им всем что-то ценное, важное. Пусть смотрят и вспоминают. Это надо было хорошо обдумать.

— Василиса, если ты не уверена… — начал Кощей, но она перебила.

— Я уверена. Какая вторая новость?

Он вздохнул, вглядываясь в нее, потом продолжил.

— Пока тебя не было, я совсем запустил дела в Нави. Не хотел отлучаться из дома надолго. Мне нужно сходить туда на несколько дней. Опять же ты можешь пойти со мной.

Василиса покачала головой.

— Я буду появляться только в Конторе и здесь. И там, и тут я в безопасности. Все будет хорошо. Иди и не волнуйся. И ты обещал мне хорошую новость, могу я ее услышать?

Кощей кивнул и неожиданно его лицо озарила широкая искренняя улыбка. Василиса удивленно воззрилась на него: такое проявление эмоций было ее мужу несвойственно.

— Я до сих пор жив, — сказал он.

— Не поняла, — нахмурилась она.

— Видишь ли, — усмехнулся Кощей, будто сам не до конца верил в том, что говорит, — круг волхвов подразумевает, что те, кто прошли через него, не могут причинить друг другу вред, не понеся равноценной кары. Но прошло почти два дня с тех пор, как я убил Марью, и со мной до сих пор ничего не случилось. Вряд ли бы, конечно, я действительно умер, но не думаю, что мое бессмертие спасло бы меня от страданий, назначенных богами. И с ней тоже так ничего и не сталось, несмотря на то, что она сделала со мной.

— И что это значит? — спросила Василиса.

Она уже начала понимать, но боялась надеяться, а вдруг ошиблась…

— Что что-то тогда пошло не так, и боги отказались нас поженить. Понятие не имею, что. Но я не был двоеженцем, и этот факт меня беспредельно радует. Ты моя жена. Только ты. Во всех мирах.

— Ох… — Василиса сжала виски руками, пытаясь это переварить.

Пятнадцать лет она прожила с мыслью о том, что возможно у Кощея есть другая жена, назначенная ему богами, и эта мысль так или иначе портила ей жизнь. А теперь выходило, что Марья все-таки перестала быть женой Кощея в тот момент, когда предала его. Светский брак был расторгнут, в то время как нерушимый магический так и остался незаключен. Следовательно, после этого Моревна перестала быть царицей в Нави. А значит, все эти годы у Василисы были абсолютно все права и на Кощея, и на трон.

Жаль, она не могла апеллировать к этому в землянке у Марьи. С другой стороны, тогда бы она вряд ли дожила до прибытия помощи.

— Пойдем в спальню, — попросила Василиса, протянув мужу руку. — Пойдем, пожалуйста.

— Да, — кивнул Кощей, поднимаясь следом и улыбнулся обещающе. — И я сам нанесу на тебя руны.

***

В кабинет Баюна Сокол зашел много позже, чем официально закончился его рабочий день.

— Если можно, то побыстрее, — раздраженно попросил он, — меня Настя дома ждет.

— Довольно, — мрачно произнес Баюн.

— Что довольно? — не понял Сокол. — Ты опять про вчерашнее? Впервые за все время работы здесь я позволил себе лишнего, и сколько мне теперь терпеть от тебя нотации? Ты дал мне выходной, я распорядился им по своему усмотрению. Больше такого не повторится. Так что давай уже закроем этот вопрос.

— Я не об этом, — оборвал его Баюн. — Я о твоей службе. Довольно.

В повисшей тишине им обоим показалось, что раздался звук лопнувший цепи. Какое-то время Сокол просто молча смотрел на Баюна. Потом отошел к стоящим у стенке стульям и сел.

— И поскольку распирающая тебя благодарность явно перекрыла тебе горло и мешает сказать спасибо, то уж дослушай до конца, — зло оборвал тишину Баюн. — То, что сделал Кощей, не должно повториться. Это слишком опасно для нас всех. Я снимаю с тебя обязательства, твоя клятва исполнена, ты мне больше ничего не должен. И ты можешь собирать вещи и убираться в тридевятый, если хочешь. Только вот… — Баюн махнул хвостом, выдавая беспокойство, но собрался и продолжил. — Только вот заменить мне тебя некем, ты и сам это знаешь. Григорий хорош, но до тебя ему расти и расти. А что тут начнется без тебя… Ну, думаю, это ты лучше меня представляешь. Так что если все же решишь уйти…

Сокол все сидел, уставившись перед собой.