И жить еще надежде…

Снова провожаем мы друг друга,
Словно в институте кие года,
В те края, где непрозрачна вьюга.
Реки не свободны ото льда.
В этот дом старинный на Покровке,
Помнится, в такой же вот мороз.
Синий тортик вместо поллитровки
Кушнер по наивности принес.
За начало новых экспедиций
Рюмку поминальную налей.
Трудновато будет возвратиться
Из далеких нынешних полей.
В том краю, где не бывает хлеба.
Как и встарь, без вилки и ножа,
Все мы соберемся возле Глеба,
Рюмки невесомые держа.
А пока что молча, без улыбки.
Вспоминаем посреди зимы
Тот квартал, болотистый и зыбкий.
Где живали некогда и мы.
Где, гордясь горняцкою фуражкой.
По асфальту шел я молодой,
И мерцала медленная Пряжка
Черной непрозрачною водой.

Один из ближайших друзей Леонида Агеева, учившийся с нами вместе, поэт и геолог Олег Тарутин, действительно долгое время жил рядом с рекой Пряжкой на углу Английского проспекта и улицы Декабристов, почти рядом с домом Блока на Пряжке. Он, как правило, писал веселые стихи, но юмор его временами был грустноват:

У старушки Медичи
Были гады родичи.
Властолюбцы, интриганы, —
Родич родичу удав.
Лезли к трону постоянно,
На приличья наплевав.
То, глядишь, проткнутый стонет.
То отравленный хрипит:
Кто кого перебурбонит.
Кто кого обвалуит.

Позднее на стихи Олега Тарутина написал песню «Телепатия» Александр Дулов. Окончив Горный институт, Олег через пару лет попал со мной вместе в Енисейскую экспедицию Научно-исследовательского института геологии Арктики, и мы с ним неоднократно встречались в Игарке. В экспедициях он написал немало стихов и и даже одну песню «Стланики» на мотив известных тогда «Ландышей». Песня эта сразу же оказалась под запретом из-за крамольного куплета:

Если б в эти стланики-то
Вдруг попал Хрущев Никита,
Хоть в маршруте укороченном,
Доставали б чудака
Представители ЦК
Кириченко и Коротченко.

Олег Тарутин умер в сентябре 2000 года от рака. Стихи его, как правило, вызывавшие у читателей и слушателей улыбку, самому ему порой доставляли весьма грустные минуты. Так, его долго не хотели принимать в Ленинградское отделение Союза писателей, поскольку возглавлявший его в те годы поэт Александр Прокофьев, имя которого останется в истории не столько благодаря его стихам, сколько благодаря организованной им травле Иосифа Бродского, заподозрил в одном из юмористических стихотворений Олега намек на себя. Грузный краснолицый Прокофьев тогда только что завел себе молодую подругу и страшно разъярился, когда прочел стихи Тарутина:

Свинобатька бросил свиноматку, —
Ухожу, мол, к молодой свиньоре.
Свиноматку враз скрутило горе…
Он ушел, унес свою свинину
К той, другой, которая моложе.
Даже не взглянул на свиносына,
И на свинодочь, конечно, тоже.