Я - аферист. Признания банкира

— Я не это имею в виду. — Он наклонился ко мне с угрожающим видом. — Сформулирую более четко: у вас есть скрытые убытки в налоговых оазисах? Это не преступление, но нам необходимо об этом знать, вот и все.

Я позволил себе секундное колебание. Как далеко я могу зайти?

— Ну, ладно… послушайте… Это щекотливый вопрос, сами знаете…

— Дамьен!

Я подождал еще немного, а потом бросил ему кость:

— Ответ будет "да", естественно.

— Где?

— Честно говоря, по этим вопросам наш финансовый директор общается с президентом напрямую.

— Вы хотите сказать, что, будучи генеральным директором, не знаете цифры?

Его упорство начало меня раздражать. В конце концов, я пришел сюда по собственной доброй воле.

— Хотите правду?

— Мечтать не вредно…

Он явно со мной не церемонился.

— Да.

— Не знаете?

— Нет.

— Невероятно! — покачал он головой.

— Ксавье, такова практика, и вам это прекрасно известно.

— А в Швейцарии?

— Туда мы наши убытки не прячем. Швейцарские счета — это главным образом способ повышения лояльности нескольких наших клиентов…

— Нескольких! — с явным сарказмом повторил Мюска.

— Все это для вас не ново, полагаю. Вы уже давно следите за нами.

— Пытаемся.

— У вас нет своего Биркенфелда? — спросил я, глядя на него в упор.

Брэдли Биркенфелд был одним из руководителей UBS, которого год назад прижала и вынудила к сотрудничеству IRS, американская налоговая служба. Именно он сообщил властям число американцев, владеющих тайными счетами в его банке. Пятьдесят две тысячи. Несколько тысяч вроде бы уже идентифицировали. Решением суда, состоявшегося в июле во Флориде, швейцарский банк обязали сообщить их имена под угрозой судебного преследования его топ-менеджеров. По словам нашего финансового директора, который рассказал мне эту историю, они чувствовали себя препаршиво.

— Мы не прибегаем к подобным методам, — с полуулыбкой возразил Мюска.

Оборот, принимаемый нашей беседой, неожиданно подсказал мне идею.

— В любом случае мы очень осторожны. К тому же мы не размещаем средства в других интересующих вас местах.

— Например? — Функционер вернулся к более дружелюбному тону.

— В Андорре.

Стоило воспользоваться случаем, чтобы разузнать о ситуации вокруг моей новой территории базирования.

— Ну и зря, — бросил он с ироничной ухмылкой.

— То есть?

— То есть это подлинный налоговый рай. По крайней мере… в настоящее время.

— До такой степени?

— Да. Соглашение о сотрудничестве не включает в явном виде налоговые нарушения. Правила применения размыты. К тому же у нас нет доверенных лиц на месте, потому что глава правительства княжества, некий Пента, очень щепетилен в данном вопросе. Несколько лет назад он даже выслал одного из наших агентов под тем предлогом, что его задание выходило за рамки нашего соглашения.

— Понятно.

— Но скоро все может измениться. Как известно, они у нас в черном списке.

Похоже, я правильно выбрал убежище. И это — хорошая новость: деньги окажутся в надежном месте. А плохая заключалась в том, что такая ситуация не продлится вечно.

Впрочем, еще нужно, чтобы было что прятать. Отныне — единственная цель: успешно ограбить Банк.

25. ПЕРЕВОД

— Через сколько закрытие?

— Примерно через тридцать пять минут, Дамьен.

— Тогда жду всех у себя в кабинете сразу, как освободитесь. Рассчитываю на вас.

Я со вздохом положил трубку. Нужно походить по коридору, размять ноги, сбросить напряжение. Что за мерзкий день! И все только начинается.

Я наблюдал за катастрофой, не реагируя. После всех опасений, предупреждений, даже ожиданий я теперь просто присутствовал — изумленно, не веря собственным глазам, — при начале нашего падения. И ничего не ощущал, стоя перед пультом управления, ни одна из кнопок которого не реагировала на команды. Была пятница, 12 сентября 2008 года, канун катаклизма, который сломает сотни тысяч жизней. Крах, если называть вещи своими именами. Lehman Brothers, пятый по величине банк Америки, корчился в агонии, но никто в моем окружении, похоже, не понимал, какая трагедия разыгрывается у нас на глазах. А ведь последствия будут невообразимыми. В лучшем случае — цепная реакция, которая затронет все западные финансовые учреждения. В худшем — всемирная паника. В коридорах Банка шептались и ходили на цыпочках с соответствующими лицами. Отважный как всегда, наш президент решил ускользнуть — под предлогом кризисного совещания в AMF. Я воздержался от комментариев. Биржевые жандармы — слишком ленивая публика, чтобы задергаться во второй половине дня в пятницу. А как же уик-энд в Довиле?

— Скоро увидимся?

— Я точно вернусь очень поздно. Удивлюсь, если вы еще будете здесь, мой дорогой. Да не переживайте, мне звонили и подтвердили мою правоту: существованию Lehman ничто не грозит. Покупателя ждут в ближайшие часы, а если нет…

— То что?

— Полсон национализирует. Вы видите другое решение?

Дверь лифта скрыла высокомерную усмешку Номера Один. Не знаю, что меня больше раздражало: его снисходительный тон, привычка в моменты стресса ласково поглаживать лысину или старомодный перстень с печаткой на мизинце. Ему кто-то звонил? Врет, наверняка врет.