Я, ангел

– Ребенок не от Ивана Дмитриевича, – сказал ангел равнодушно. – Он ее воспитал. Правду узнал только здесь. Ивана Дмитриевича обманули. Мне до нее нет дела. Она чужая овечка. Ты ангел, ты и разбирайся...

– Стой! Мне надо узнать про Викторию.

Мрачный ангел повернул обратно, задумался и спросил:

– Что хочешь знать?

– Вы же понимаете, я не вижу ее досье. Что она за ове... женщина?

– Редкая умница. Исключительный талант. К сожалению, Иван Дмитриевич вовремя не разглядел. Может быть, пожил бы подольше.

– В каком смысле?

– Помогла ему умереть. Утром зашла в спальню и обнаружила Ивана Дмитриевича в постели с сердечным приступом. Но тревогу не подняла, а спокойно ждала, пока старичок подохнет. Гладила и приговаривала: «Потерпи, недолго осталось мучиться». Для гарантии выждала десять минут, после того как он затих. Думала получить все, но Иван Дмитриевич оказался хитрее. Такая вот сильная женщина.

– Сильная, – печально согласился Тиль.

– Даже слишком. До этого убила еще двоих, – сообщил ангел.

– Как?!

– Одного при помощи Ивана Дмитриевича, другого – сама. Это я здесь узнал. Сам знаешь, куда отправляется молодой ангел. Тину она не любила никогда. Наверное, потому, что не выкормила молоком. У них ведь разница восемнадцать лет, могли быть подружками. Дочь ей была не нужна. Она хотела иметь любовников, но боялась Ивана Дмитриевича.

– Почему же закрыла Тину от пули?

– Не знаю. Значит, было выгодно. Она не будет рисковать понапрасну. Вика – страшная женщина, – уверенно сказал ангел и вдруг виновато спросил: – Как там Тина?

– Нормально. – Обсуждать овечку совсем не хотелось, надо было спешить. – Вся в тебя, то есть в Ивана Дмитриевича. Большая умница. Железный характер. Всеми командует. Настоящая наследница.

На мерзком лице прояснилось что-то вроде улыбки:

– Береги ее... Пожалуйста.

Ангел Тиль обещал наверняка.

XXVI

Паутинка между сном и явью крепла. Овечка никак не могла отключиться, ворочалась с боку на бок, болтаясь в густом сиропе видений и мыслей пережитого. Она представляла, как бросается на грабителя, мутузит его страшно жестоко, так что кровь и кости разлетаются брызгами, потом возвращалась к началу, чтобы опять ринуться в бой, и уже ловким приемом бросить на землю, скрутить шею и душить, душить, пока зверь не обмякнет. Потом в ход пошли мачете и рыцарские мечи, взявшиеся неизвестно откуда, за ними автоматы и огнемет. Тина зверствовала с наивной жесткостью ребенка, объевшегося компьютерными играми, что-то шептала яростно и не заметила, как пустила слюни.

Кровавой бойни ангел не видел, не дано ему, зато напряженно изучал внутренности. Вроде бы органы работали в норме, сердечко билось чуть учащенно, да легкие перемалывали больше кислорода. Но появилось нечто новое, чего не успел обнаружить. Надо попробовать еще раз, тщательно. Просканировав тело от макушки до пяток, Тиль не выяснил причины беспокойства. Может, у ангела начались глюки. Доработался, называется. Отвернулся и потряс головой, вернее тем, что вместо нее было, словно мог отделаться от овечки. На всякий случай бросил свежий взгляд.

Чуть ниже пупка, в тайной глубине, вспыхнул рубиновый огонек, словно зажглась капелька раскаленного стекла или звездочка бордового алмаза сверкнула из угля. Не больше пылинки. Невероятно, невозможно, неправильно. Но это было.

Бескрайняя грусть с бездонной радостью, смешавшись бурлящим потоком, поглотили маленького ангела. Утонул навсегда. Даже крылья не помогли. Когда Тиля выбросило назад, он стал немножко другим. Теперь любой ценой надо узнать, что замышляет Вика. Даже если придется нарушить Второй закон. Залезть в досье, может, ее ангел не узнает, все равно пропадает где-то. Вдруг пронесет и сойдет с рук. То есть крыльев.

К спальне Тиль проникал через стены и был рядом, когда наткнулся на невидимую преграду. Вперед не пройти, как ни старался. Попробовав так и эдак, убедился, что не в состоянии оказаться там, где хочет. Что-то преграждает, стена невидимая, но прочная.

– Далеко собрался?

Замерев «смирно», из глубины коридора наблюдал, как часовой, ангел в камуфляже. Приятель хмурился.

– Витька... Извини – Ибли! Ты как тут оказался?

– А ты, старик?

– Да понимаешь... Такое дело, – Тиль замялся, но решил открыться другу, хоть и бывшему. – Надо заглянуть в досье одной овечки. Кое-что выяснить.

– Чужой овечки, старик. Чужой.

– Дело срочное и важное...

– Не забыл Второй закон? – спросил Ибли. Недобро как-то спросил.

– Нет, конечно. Не выдашь?

– Я – нет. Но закон нарушать нельзя, молодой ангел.

– Да? – Тилю показалось, что Витьку подменили, и очень сильно. – А не ты ли предлагал нарушить правила игры?

Ибли состроил непроницаемое выражение лица:

– Ты не правильно понял, старик. Мы, ангелы, должны блюсти законы.

– Ладно. – Тиль демонстративно повернул назад. – А что это ты печешься о чужой овечке?

– Почему чужой? – Он улыбнулся сдержанно, но торжествуя, расправил руки, будто затекли. – Удивлен, малыш?

– Нет, – упрямо держался Тиль. – Где же ты пропадал?

– Всегда и везде был рядом. Всегда. Невнимательно изучаешь обстановку, боец. Очень невнимательно.