Я, Аримго (СИ)

Эх, была не была, попробую поверить – опускаюсь на пятую точку и послушно зажмуриваюсь. Секунда – и ощущение, будто повело, частенько возникающее при переборе горячительного, когда тело непроизвольно совершает движения, не запланированные серым веществом «центрального процессора». Лихой транспорт в здешних краях, однако. Лишь когда услышал рядом ироничный голос «Усё, приехали, пора слезать!», решился подсмотреть.

И сразу обнаружил разительные перемены в окружающем пейзаже. Прогретую летним солнцем дубраву с беззаботным чириканьем птах и порханием бабочек сменила промозглая сырость дремучей тайги, где никогда не раздавался стук топора и визг пилы лесорубов. Затянутое серой пеленой небо, казалось, вот-вот разразится мелким колючим осенним ливнем. Повсюду заросли мха, мягко пружинящего под ногами, а с ветвей клочьями свисают обрывки паутины. Где-то в отдалении слышится тоскливый вой, перемежающийся хриплым карканьем громадных иссиня-чёрных воронов. Интереса ради просматриваю характеристики одного из них.

Ворон-падальщик. Уровень: 45. ХП 3840/3840, МП 570/570.

Ничего себе птичка – клювом долбанёт, черепушку насквозь точно пробьёт. Лучше держаться от неё подальше.

-Ступай во-он по той дорожке, соцветиями болиголова помеченной, прямиком к избушке выведет, - поясняет меж тем боровичок. – Да смотри никуда не сворачивай, вмиг заблудишься! Края здесь гибельные, колдовские – будешь кружить, раз за разом к одному и тому же месту возвращаясь, как бы ни пытался свернуть.

Привстаю и обнаруживаю под собой отнюдь не старый пень, а могильную плиту – замшелую, с полустёртыми надписями на неизвестном языке. Да-а, с чувством юмора тут действительно всё в порядке. Надо же, и лесной телепорт придумали – минута, и ты уже за тридевять земель отсюда. Тогда действительно есть шанс за сегодня успеть сдать квест.

Поблагодарив лесовичка (или, правильнее, работника телепортационной установки?), следую указанным путём. Дурманящий аромат, источаемый местной флорой, упорно тянет прилечь отдохнуть немного. Мысли соответствующие появляться стали – подыскать кочку, где мха побольше, да завалиться на пару часов. Усилием воли стряхиваю наваждение – расслабляться тут нельзя, если, конечно, нет желания досрочно отправиться на респаун. Чем ближе к цели, тем круче морок, уже и ноги переставляются с трудом. Дебафов вроде нет никаких, неужели так реагирует подсознание? Вопрос на миллион, особенно если учесть, что до сих пор никто толком не знает всех принципов его функционирования. Есть, конечно, топорные приёмы, давно изученные на крысах – вживлённые в мозг электроды при подаче напряжения вызывают разнообразные чувства – боль, удовольствие, гнев, настороженность и т.д., в зависимости от того, в какой именно участок вставлены. В нынешних вирт-гаджетах того уже и не требуется – электромагнитные импульсы проникают прямиком в подкорку, генерируя эмоции. О чём таком могли помыслить мы ещё пару десятков лет назад?

Вот и избушка – стоит, покосившись, куриных ног не видно вовсе – наверное, присела отдохнуть. Зато по обе стороны на острых кольях черепа развешаны, в основном животных, но есть и человеческие. Вход прямо передо мной – не нужно просить повернуться к лесу задом. Достаточно просто постучать? Однако едва подхожу поближе, дверца распахивается сама и на пороге возникает седая морщинистая старуха в блекло-розовом платье, явно знававшем лучшие времена.

-Опять добрый молодец припёрся. Чаво надобно? Имей в виду – бани у меня нет! И угощение моё вряд ли по вкусу придётся!

-А я вовсе и не за тем сюда пришёл. Ругуд, давний приятель учителя моего, отца Никодима, посылочку просил передать вам.

-Ругуд? Неужто вспомнил-таки, пройдоха эдакий, давнее своё обещание? Стоило обосноваться в стольном граде, заважничал совсем, к давним знакомым и носу не кажет. То ли дело по молодости – отчаянные ребята были, чем только не занимались – зверьё промышляли, пушниной приторговывая, золотишко на Урзене мыли, а иной раз и пошаливали, купеческие караваны пощипывая. Никодимушка ещё тогда книгочеем страстным был, по два-три фолианта постоянно с собой таскал. Поэтому, остепенившись и премудрости поднабравшись, переписчиком при монастыре устроился, а позже и сам монахом стал. Впрочем, чего зря говорю, ты, наверное, и сам всё знаешь!

О весело проведённой юности упоминалось, конечно, но про принадлежность к «романтикам большой дороги» даже мысли не возникало. Ладно, как-нибудь при удобном случае порасспрошу наставника про былые «подвиги».

Ограничившись неуверенным кивком головы, вручаю подарок. Старуха, радостно схватив его, скрывается внутри избы. Хоть словом обмолвился бы кто-нибудь из задействованных в задании НИПов, ради чего пришлось забираться в это захолустье. Однако тайное очень быстро стало явным – когда старушенция оказалась на пороге вновь, поверх выцветшего тряпья красовалось янтарное ожерелье на подвеске из червонного золота.