Я б в Стругацкие пошел – пусть меня научат…

У одного китайского художника спросили: «Кого труднее нарисовать: дракона или петуха?» Художник ответил: «Конечно, петуха. Петуха все видели; значит, сразу заметят ошибку. А дракона все равно никто не видел…»

6. Боги из машины, или Рояли из кустов

Это – закономерное развитие и итог «Желаний левой пятки». Нагородив «сорок бочек арестантов» – тьму приключений ради приключений – автор плохо представляет, как вытащить героев из вселенской задницы, в которой они его стараниями очутились…

И начинает использовать «запрещенные приемы».

На помощь герою «из ниоткуда» (или из предыдущей серии) приходят старые/новые друзья, как правило, крутые до безобразия. Герой оказывается Избранным, и у него неожиданно прорезаются суперспособности. Герой находит или получает в подарок могущественный Артефакт Предтеч (а то и не один!), и с его помощью спасает себя, друзей и весь мир.

«Используй силу, Люк!» – и вот этот чугунный канализационный люк эксплуатируется со страшной силой и без зазрения совести.

7. Неверное словоупотребление, или Волосы шли по голове густыми рядами косичек…

Проще всего было бы взять в качестве примера ряд откровенно нелепых словосочетаний, которые вызывают смех. Типа: «От страха у него волосы стыли в жилах…» Но речь не об этом. Сейчас мы говорим о случаях, когда вместо верного слова употребляется его двоюродный брат. Музыкант фальшивит не на полтора тона, когда все слышат фальшь, а чуть-чуть, что не сразу заметно.

Неверное словоупотребление – отсутствие абсолютного слуха. Чувство языка в итоге размывается и у писателя, и у читателя. Автор возражает: «Хватит докапываться! Читатель же понял, о чем я хотел сказать?» Да, в целом понял. Представьте ситуацию, когда вы говорите дирижеру: «Первая скрипка регулярно берет не „ми“, а „фа“!». А дирижер отвечает: «Ну и что? Зал-то понял, что в целом мы играем 9-ю симфонию Бетховена?..»

Далее мы ограничимся рядом примеров, не комментируя. Желающие могут сами поразмыслить, где тут фальшь, и в чем именно она заключается.

«…она откинулась на него, облокотившись спиной, а он аккуратно обнял ее рукой…»

«…она согласно покивала головой…»

«…карету вертело и шатало…»

«…в заготовке уже угадывалось обоюдоострое лезвие кинжала…»

«…в их широких и круглых глазах…» (речь идет о русалках)

«Когда он отодвинул бритву от щеки, еще две полоски от лезвий багровели мелкими капельками…»

«Три девочки застыли в исходной позиции: полусогнутые руки вверху, спина выгнута…»

«Из тумана шагнул тёмный силуэт…»

«…короткими объяснениями он указывал дорогу…»

«Она радостно перекрутилась вокруг себя…»

«За день „жигуленок“ раскалился, и он распахнул окно, чтобы остудить салон…»

«Она, изловчившись, огрела преследователя свободной ногой по голове…»

8. Гайки, заклепки и прочие кринолины, или Средства становятся целью

Избыточные и совершенно ненужные «технические» подробности: скрупулезные ТТХ различных вооружений – как «космических», так и «фэнтезийных». Подробнейшие описания оружия, доспехов, сбруи, устройства космических кораблей; женских и мужских нарядов, устройства замков; пространные этнографические экскурсы, подробные политические «расклады» и родословные, бесконечные перечисления имен, титулов, званий и должностей. В этих подробностях тонет все: действие, конфликт, образы, идеи, характеры и взаимоотношения персонажей…

За деревьями не видно леса.

9. Невинность, или Жопа есть, а слова нет

Если секс – то гладенький, стандартизированный. Капли пота на ягодицах обнаженной женщины уже считаются «грязью». Если кровь и убийства – то кинематографические, прилизанные. Если обсценная лексика – караул, нельзя! Даже если сам блюститель нравственности в интернете пользуется лексиконом спившегося бомжа – все равно нельзя! Персонажи не испражняются неделями, у них не вскакивают фурункулы, и детей они делают исключительно «нефритовым жезлом».

Сделайте мне красиво!

Даже если герой маникюрными ножницами перережет толпу врагов, параллельно их кастрируя – получается голливудский боевик категории «Детям разрешено». Не так убивали у Михаила Шолохова. Не так мучились у Ремарка в «Искре жизни». Там мальчик, выросший в концлагере, деловито объяснял пожилому, наивному заключенному, как у свежего мертвеца надо отрезать кусочек печени. Потому что кушать хочется. И сразу понимаешь что это за зараза – концлагерь.

Способны ли на такую правду фантасты?