Я – Беглый (СИ)

— Да ладно вязаться ко мне со всякой шелухой.

— Сходи рейс старпомом. Успокоится всё, я тебя направлю снова капитаном, а сейчас не могу, боюсь. Ты ж понимаешь.

— Нет, — сказал Вульф, — не понимаю. Я на это ухо глух. Которой я им сельди наловил, на сто лет хватит, она стратегический запас страны. Чего они от меня хотят? Чтоб я строевым шагом ходил? А перед кем тянуться-то?

— Ох, гляди, доиграешься.

Последний раз, когда я видел его, он уже был страшный, опухший, трясущийся и жалкий.

— Знаешь, Мишка, кто меня сожрал? — сказал он. — Добро бы люди, хотя люди, вообще-то, людей жрать не должны… Но меня вши заели, а это противно. Умирать мне будет плохо.

Почему нас не любит Россия?

К сожалению, есть серьёзные причины. Например.

В 73 году я был в командировке в Лоухи. Меня направили из Беломорской Лаборатории Белого моря с целью обнаружить по течению Керети, которая тогда имела статус Главной семужьей реки Карелии, какие-либо следы позитивной деятельности Рыбнадзора. В связи с этим, начальник районного Рыбнадзора уговорил меня не поселяться в гостинице.

— Там клопы, и, вообще, мы так гостей не принимаем.

Нас с рабочим из местных, который был мне придан, звали его Лёша Тишкин, отвезли в охотничий домик на берегу озера. Там нас ждали две чудесные девушки, которых нам представили так:

— О девках не беспокойтесь, мы их взяли из железнодорожной милиции и проверили на вензаболевания. Всё чисто. И — малопьющие.

Мне было тогда, кажется, двадцать восемь лет. Этого вполне достаточно для того, чтобы сообразить: Если девушку проверили в вендиспансере, это ещё никак не удостоверяет её небесную чистоту. Но я был такой дурак, что даже цели хозяев заведения мне не вполне казались ясны. Домик был полон сказочных деликатесов, и запасы коньяку неисчерпаемы. Первую свою ночь в качестве грозного ревизора я провёл совершенно неправедным образом. Проснулся с головной болью и страстным желанием повеситься, в крайнем случае просто провалиться сквозь землю. Над моей головой два голоса, мужской и женский, глухо бубнили:

— Ну, что, как они тут?

— Да что! Этот молодой, вообще, ненормальный. Всю ночь спать не давал, гляди — вся в синяках. Это ж тебе не протоколы писать. Вот гады. Правильно их наши на реке положили. Говорят, шестерых студентов…

— Молчи, дура, может не спит.

— Чего ему не спать? Наработался за ночь.

Когда я кое-как выбрался из койки и вышел во двор, на брёвнах во дворе сидел и курил мой Лёша. Вид у него был мрачный. И заря над озером за его спиной казалась праздничной как-то не к стати.

— Миша, едем в город, звони в контору и говори, что мы вниз по реке не пойдём. Там ночью шестерых студентов постреляли местные.

Подошёл начальник Рыбнадзора и сказал, что завтрак готов, а после завтрака едем охотиться на уток. Но я потребовал машину и поехал в город, в Райотдел милиции. В милиции уже находился капитан из Петрозаводска.

Он с улыбкой и дружески поздоровался со мной.

— Вызвали срочно на расследование, — сказал он. — С постели ночью подняли. Не служба, а каторга.

Вкратце, дело было так. Недели две до того в Лоухи из Ленинграда приехали туристы. Среди них одна девушка. Эти ребята скупали и меняли на водку иконы и старинную утварь. Днём они обедали в ресторане и громко говорили о последней, очень выгодной сделке. За два литра водки и рулон кримплена они выменяли у какой-то бабушки древний ткацкий станок в рабочем состоянии. Они собирались в Ленинграде продать его не меньше, чем за четыре тысячи рублей.

Вечером они ушли вниз по реке и разбили лагерь милях в трёх от города. Там на них напали. Их расстреляли из охотничьих карабинов и добивали выстрелами в упор.

Капитан, с которым я на правах «человека сверху» об этом говорил, сам был из местных, и я прекрасно понял, что убийцы ему известны, но он их не выдаст, тем более искать не станет.

— Что ж это? — растерянно спросил я.

— А что прикажете с народом делать? Рыболовство по всему течению реки запрещено. Лицензии на отстрел крупного зверя не добьёшься, и не проси, а мяса в продаже не видали уже сколько лет. Так. Лимит на молоко исчерпан до конца года. На водку тоже лимит счерпан, то же самое на табак. Махорку смолят. Вообще, в магазине шаром покати. Это что, а? Теперь являются эти молодые люди из Ленинграда и начинают с того, что повыломали все иконки из кладбищенских крестов. Здесь люди смирные, но они ж все охотники, у каждого оружие. Ну, вы, вот я вижу, человек интеллигентный. Скажите мне, что делать с народом?

Я не знал, что с народом делать. Я и сейчас этого не знаю.

* * *

Однажды я приехал в Москву из Калининграда в отпуск. Получилось так, что я оказался в компании, где кроме меня был ещё В. Войнович, В. Корнилов, Б. Сарнов и Ф. Светов (это мой дядя). Пили водку на кухне. И было очень весело. Эти люди тогда постоянно острили, они это здорово умели.

— А ведь я там чуть не остался, — сказал я.

— Да, ну!

Все посмотрели на меня с интересом:

— А ну расскажи, расскажи…