«Я — Бейрут...»

Кто же он? Ахиаз Ахарон, пленный израильский летчик, представленный журналистам в госпитале лагеря палестинских беженцев Сабра, того самого лагеря, который воздушные пираты Тель-Авива бомбят, начиная с прошлой пятницы (4 июня). Что ж, возможно, это был действительно первый вылет Ахарона. А может быть, он лишь излагал «легенду», подготовленную специальными службами Израиля для каждого из воздушных палачей Бегина на случай, если им придется спасать свою шкуру.

Он улыбается, он здоров и хорошо себя чувствует, с ним хорошо обращаются, говорит он. У него, по его словам, были лишь «некоторые неприятности» с ливанскими крестьянами, скрутившими его, когда он со своим парашютом оказался на их поле. И его гладкая, сытая физиономия вызывает непреодолимое омерзение после того, что я видел сегодня в том же госпитале Сабра — изувеченные, искалеченные, обожженные фосфором люди; старики, женщины, дети, ливанцы и палестинцы, жертвы его соучастников в кровавой оргии, которую Тель-Авив творит в Ливане.

Я не знаю, как будут держать себя перед журналистами те из его компаньонов по преступлениям, кто, как и он, оказался в руках ливанских и палестинских патриотов,— их, пленных, уже немало! Но именно гладкое лицо этого представителя «армии обороны Израиля» вспоминается мне, когда я слышу голоса беспардонных израильских радиодикторов, с восторгом геббельсовских пропагандистов расписывающих «героические деяния» сионистских молодчиков, которые, мол, не уничтожают ливанские города и села, не заливают кровью Южный Ливан, а лишь проводят «операцию» по защите северных районов Израиля, жителям которых одну из ночей пришлось провести в убежищах, так как после зверских бомбежек Западного Бейрута и еще четырех десятков ливанских городов и сел ливанские и палестинские патриоты открыли ответный огонь по израильской территории...

Вспоминается мне наглая ухмылка Ахиаза Ахарона и когда я пишу эти строки, а за окном корпункта творится кромешный ад. Уж который раз за сегодняшний день воздушные пираты атакуют соседние кварталы!

Я пишу и вижу со своего места за письменным столом «грибы» разрывов израильских бомб и ракет. Грохот заглушает мой радиоприемник, который я не выключаю ни на минуту,— агрессоры рвутся к ливанской столице, ситуация все время меняется.

А грохот разрывов бомб все нарастает. Черный дым заволакивает небо. Диктор читает по радио последнюю сводку: агрессоры высадились с моря севернее Сайды, примерно в 30 километрах от Бейрута. И вдруг он замолчал, оборвал чтение на полуслове... Прекратилась подача электроэнергии. Разбомбили электростанцию? Разрушена линия электропередачи? Телефон не работает вот уже несколько дней. Удастся ли передать этот репортаж в Москву?

Конечно, проблемы телефонной связи жителям ливанской столицы кажутся сегодня мелкими. Бейрут горит. Под израильскими бомбами, снарядами и ракетами рушатся многоэтажные здания, гибнет все больше людей. Радио, газеты, машины с громкоговорителями призывают граждан срочно сдавать кровь для раненых. Морги переполнены трупами, их не успевают хоронить. Перед канцелярией премьер-министра разбит лагерь для все прибывающих и прибывающих беженцев. Палаточные городки появляются и в других районах города. Студенты проводят сбор денег, продуктов, одежды для жертв агрессии. Закрыты школы, Не работают учреждения. Нет бензина, нет подвоза продовольствия.

«Мир Галилее» — «Смерть Бейруту!». Вот оно — сионистское «миротворчество» в действии!

С утра на бейрутских улицах (далеко не на всех) некоторое оживление. Но уже часам к десяти жизнь почти замирает. Лишь зенитчики меняют позиции, да горожане, тревожно переговариваясь, стоят группами у подъездов своих домов, то и дело посматривая на небо.

— Кто знает, что может в любой момент обрушиться на Бейрут с этого безоблачного голубого неба?—с болью сказал мне известный палестинский поэт Муин Бсису за несколько дней до начала нынешней израильской агрессии.