«Я — Бейрут...»

Я только что проехал по некоторым кварталам города, застывшего в тревожном напряжении. Все время попадались патрули НПС — ПДС, санитарные машины с ярко подсвеченными дополнительными фарами красными крестами на белых полотнищах. Меняли позиции танки, артиллерийские батареи. Во тьме вспыхивали огоньки сигарет — у подъездов домов, за баррикадами мешков с песком, на верхних этажах недостроенных зданий. Тысячи бойцов, затаившихся с оружием в руках, готовы к уличным боям, в случае если агрессоры посмеют начать штурм города. Один из руководителей Палестинского движения сопротивления заявил, что в этом случае израильской армии придется заплатить за Западный Бейрут такую высокую кровавую цену, которая сионистскому государству запомнится надолго.

Утром и днем я разговаривал с защитниками Западного Бейрута — молодыми и среднего возраста, в военной форме и в гражданской одежде. Они заняли удобные для уличных боев позиции. Здесь же и едят—на одеялах, расстеленных на асфальте,— немудреную пищу. Чувствуют себя уверенно. В одном из узлов обороны я видел двух молоденьких бойцов, почти мальчишек, дурашливо боровшихся, пока их старшие товарищи спали, завернувшись с головой в одеяла. Аккуратным рядком стояли тяжелые солдатские башмаки. Автоматы сомкнулись в пирамидки. На соседней бензоколонке заправлялись военные автомашины, густо вымазанные для маскировки красноватой землей. Они только что прибыли с позиций и сейчас же отправятся обратно. Заправщики были в военной форме. Бензин отпускается по талонам, выдаваемым организациями, входящими в НПС — ПДС. Из ближайшей лавочки вышел пожилой боец с большим котлом в руках — купил, чтобы готовить еду для своих товарищей. В Советский культурный центр (СКЦ) при мне зашли два бойца и попросили почитать «что-нибудь о революции».

— Мы здесь близко от вас, через улицу. Почитаем и вернем,— заявил тот, что постарше. Младший лишь застенчиво улыбался.

О происходящих событиях — ни слова. Да, никто из защитников города, с которыми я в эти дни разговаривал, не произносил много фраз. Но за их сдержанностью чувствовалась твердая решимость драться до конца, умереть в бою, но дорого, очень дорого отдать свою жизнь.

Даже израильтяне вынуждены признать героизм палестинских и ливанских патриотов. Один израильский майор рассказывал западному журналисту, что в районе города Тир израильтяне потеряли несколько танков и бронетранспортеров, прежде чем смогли захватить сдерживавший их более двух суток узел сопротивления. А когда им это удалось, агрессоры обнаружили, что против них дрались бойцы, которым было... от девяти до четырнадцати лет!

Именно героизмом палестинских и ливанских патриотов объясняется то, что в Ливане завязла стотысячная израильская армия, оснащенная Вашингтоном по последнему слову военной техники. Объединенные же силы ПДС — НПС насчитывали перед началом израильской агрессии 10—12 тысяч бойцов! Израильской пропаганде с перепугу почудилось, что у них было... 500 танков и многие сотни орудий! Но как же иначе было оправдать те тяжелые потери, которые понесли в Ливане агрессоры? Тель-Авив уже признал, что Израиль потерял около тысячи солдат и офицеров убитыми и ранеными. Но эта цифра вызывает лишь смех. Наблюдатели считают, что потери израильской армии в 5—7 раз больше.

Я только что смотрел передачу ливанского телевидения, в которой использовались репортажи западных журналистов из Сайды и Тира. Город Сайда окружен, но по ночам патриоты продолжают доставлять туда оружие, боеприпасы, продовольствие. Защитники Сайды поддерживают постоянную связь с командованием в Западном Бейруте. Лишь в тот день, когда снимался репортаж, в боях за Сайду убито более тридцати израильских солдат и офицеров.

Страшно было смотреть репортаж из Тира. Этот библейский город безжалостно уничтожен сионистскими вандалами. Лишь руины остались на месте живописных старинных кварталов, улицы превратились в сплошные завалы из обломков рухнувших стен. Оператор показал и трофеи агрессоров— полдюжины ящиков с боеприпасами. А затем — длинная шеренга горожан, выстроенных под палящим солнцем на городском пляже. Одного за другим выводят из нее мужчин и гонят на допрос к израильскому «коменданту» Тира, перед которым на столе разложены «черные списки», заранее составленные на патриотов израильской агентурой из местных предателей. Тут же сидит один из них с мешком на голове, в котором прорезаны лишь дырки для глаз,— он должен «опознавать» патриотов. Вот он кивает— и молодого парня, стоящего перед «комендантом», израильские солдаты мгновенно сбивают с ног и куда-то волокут, выкручивая ему руки и избивая.