Я беременна, бывший!

После прогулки Миша мрачнее тучи. Мы вернулись домой, я пошла переодевать Русланчика. Искупала, покормила его, укачала спать. Миша все это время ходил сам не свой около детской, будто только и ждал того, чтобы я освободилась.

– Сюда иди! – потребовал он, видя, что ребенок затих в своей колыбельке.

Мне не нравится ни его вид, ни его тон.

– Тише, пожалуйста! – требую я, прикрывая дверь детской, – Я только его уложила.

– Тогда пойдем в гостиную, – хватает меня за локоть Миша.

Хватка у него железная. Я в футболке с коротким рукавом, и наверняка у меня останутся синяки.

– Мне больно! – дергаюсь я, – Отпусти!

Миша пихает меня так, что я лечу на диван. Приземляюсь на подушки. Мне не больно, но очень обидно… А, еще страшно! Таким злым я Мишу еще не видела.

– Что произошло?! – пытаюсь понять я.

– Думаешь, я не видел, как ты пялилась на него в парке?! – Миша нависает надо мной, придавливая меня к спинке дивана, – Думаешь, я не видел, как он на тебя смотрел?!

Глава 64

Миша недвусмысленно тянется к ширинке брюк.

– Что ты делаешь? – с ужасом смотрю я на то, как он расстегивает ремень.

– То, о чем ты подумала! – заявляет он мне, испепеляя похотливым взглядом. – Встала на колени! Быстро!

– Нет! Еще не прошел месяц! Я не готова!

– А мне насрать, готова ты там или нет! Быстро заняла позу!

Боже, вот только принуждения мне сейчас не хватало… Я была о Мише лучшего мнения. Неужели из-за наших переглядываний с Русланом он слетел с катушек?!

Я сползаю с дивана, пячусь назад, но Миша наступает на меня неотвратно. В глазах его решимость. Уверенна, что в таком состоянии он намеренно причинит мне боль, чем убьет все мои чувства к нему, которых и так немного.

Мише надоедает игра в кошки-мышки, и он бросается за мной как гепард за газелью. Мгновение и он вцепляется в меня мертвой хваткой. На запястьях точно останутся следы от его рук. Я сопротивляюсь, но кричать бесполезно – прислуга не будет вмешиваться в наши дела, а криком я могу разбудить и напугать Русланчика.

Миша опрокидывает меня на диван, наваливается сверху. Я вожусь под ним, никак не могу скинуть с себя его восемьдесят килограмм, он же полностью чувствует свою безнаказанность, лезет мне под подол платья.

Я плачу, и что есть силы кусаю его за губы, которыми он пытается вторгнуться в мой рот.

– С…. ! – ругается он, оттирая кровь с губ и бьет меня на отмашь по лицу.

– Ах ты тварь! – я ушам своим не верю!!!

Руслан! Это его голос! Я пытаюсь спихнуть с себя подонка, потому что не вижу за ним ничего, что происходит в комнате.

– Оставь девушку, идиот!!! – ревет Быстрицкий.

А потом тело Михаила поднимается в воздух, и откидывается от меня подальше, прямо об стену.

Я заплаканная, растрепанная, с разбитой губой и задранным на живот платьем гляжу на Руслана как на спасителя.

Он смотрит на меня с ошеломлением, видимо кровь и побои сжигают у него все предохранители.

– Потапыч, с…, – шипит он, подходит к ударенному об стену подонку. Тот держится за голову, оглушенный ударом, истекает кровью из проломленной башки. – Ты охренел ее бить?!

Снова удар. Мне страшно, что сейчас Руслан убьет его. Надо это остановить. Я не хочу, чтобы отец моего ребенка сидел из-за этой твари.

– Руслан, – кричу я, – Руслан оставь его. Я ранена, мне нужна помощь!

Руслан матерится его штормит. Он прямо пройти не может. Он что, пьян?! Подходит ко мне, шатаясь. Протягивает ладонь.

– Пошли отсюда, Настя! Я тебя забираю!

Да, он пьян. Я чувствую специфический запах. Снова становится страшно, а потом я понимаю, что ничего плохого мне Руслан не сделает. Наоборот, помогает мне, спасает от съехавшего с катушек Миши.

– Где сын, Настя? – несмотря на нетрезвость, все же мозги Руслана остаются ясными.

– Он наверху, в детской.

– Ты сможешь идти?

Руслан помогает мне встать. Ноги трясутся и подкашиваются, колени не гнутся.

– Да, я заберу Русланчика, ох, голова кружится.

Я не вру. От всего произошедшего я будто теряю ориентацию в пространстве, но ради спасения сына я должна собраться.

– Идем вместе.

Мы оба, вцепившись и поддерживая друг друга идем по лестнице наверх. Мой обидчик сидит на корточках, привалившись к стене. Он держится за голову, прикрыв глаза.

– Может ему скорую вызвать? – переживаю я. Честно говоря мне все равно на его самочувствие, я лишь боюсь того, что Руслана могут осудить за убийство по неосторожности или за причинение тяжких телесных.

– Пусть сам себе вызывает, козел! – шипит Руслан. – Не переживай, будет жить, тварь последняя!

Мы кое-как поднимаемся наверх. Руслан приваливает меня к стене. Вытаскивает из кармана чистый платок, прикладывает к уголку разбитых губ.

– Ты сама как, Настя? Тебе врача надо?

– Нет, он ничего не сделал. Не успел. Ты пришел вовремя.

Я не могу сдержаться и перехожу на плач.

– Ну что ты, все позади, моя хорошая! – Руслан обнимает меня, прижимает к своему крепкому разгоряченному дракой телу.

Я вдыхаю его запах, такой родной и полюбившийся за все это время, и понимаю, что чувства никуда не делись. Я все еще люблю его, сколько бы боли он не причинил мне за последнее время.