Я беременна, господин босс!

Тем временем Визирь переворачивает мой рюкзачок верх дном и вываливает его содержимое прямо на кровать. Кредитки, немного налички, влажные салфетки, блеск для губ… Эмир смотрит на все это девичье «богатство» скептически, даже с презрением.

- В…видите… там нет насекомых, - захлебываясь от страха произношу я.

- Молчи, женщина! – цедит сквозь зубы Эмир.

Он не желает, чтобы его люди даже слышали мой голос…

- А вот и жучок. – низким баритоном произносит Визирь, отцепляя крохотную черную таблеточку от поверхности внутреннего кармана рюкзачка.

В ужасе смотрю на черный кругляшок, сиротливо лежащий на огромной лапе бугая.

Так вот о каком жучке шла речь! – доходит до меня с опозданием.

- Это не мое… - в ужасе произношу я.

- Молчи! – цедит Эмир.

- Нам допросить девушку? – деловито, будто меня сейчас в этой каюте нет, выспрашивает Визирь.

Как они собрались меня допрашивать?!Каким образом?! Пытать что ли будут?!

- Сам допрошу. – не сводя с меня тяжелого взгляда произносит Эмир, делая жест рукой, чтобы его подчиненные покинули каюту.

Мужчины покидают комнату, а я набираю полные легкие воздуха – будто не дышала до этого вовсе.

Эмир идет в ванную, чтобы забрать свои вещи.

Встряхивает абсолютно не помятую рубашку, начинает медленно надевать ее на голое тело – такой себе стриптиз наоборот. Несмотря на весь ужас ситуации невольно залипаю на его раскаченный торс, который шаг за шагом скрывает каждая застегнутая вновь пуговица.

Мой живот сводит от тоски, ведь с каждой застежкой Эмир будто отдаляется от меня все дальше и дальше на волне непонимания.

- Ты все видела. – застегнув последнюю пуговицу, Эмир начинает завязывать галстук на мощной шее.

- Я не понимаю откуда тут взялся это жучок, - сокрушенно произношу я.

- Так и не хочешь рассказать мне правду? – деловито выгибает красивую бровь.

- Но это – правда, Эмир! - восклицаю я, отчаянно понимая, что миллиардер не верит ни единому моему слову.

- Я ошибся в тебе, Таня. – холодно произносит миллиардер, снимая свой пиджак с моих плеч.

Мне тут же становится холодно и одиноко, будто Эмир с этим пиджаком, забрал с собой последнее что у меня оставалось – его тепло.

- Я никому не прощаю ошибок, Таня. Даже себе.

В этот момент яхту существенно качает, будто она напоролась на что-то. Но Эмир остается уверенно стоять на ногах.

Вижу огни причала, сквозь иллюминатор каюты. Надо же, пока меня допрашивали, мы успели вернуться в город!

- Больше не попадайся на моем пути! – режет меня на части своим острым взглядом. – Иначе пожалеешь!

Стремительно разворачиваясь, обдав меня на прощание жгучим взглядом, мужчина покидает каюту, а я остаюсь совсем одна в холодной комнате, завернутая в мокрое холодное полотенце, полностью разбитая и морально уничтоженная…

Обессиленная, раздавленная, опускаюсь на кровать. Сворачиваюсь калачиком, подгибая под себя ноги, как в детстве. Лепесток внизу живота ноет и немного саднит. Все же два полноценных акта любви не прошли даром для моего невинного организма. Но эта боль – в сущности пустяки по сравнению с болью душевной, которую мне причинил тот, кто сначала вознес на вершину блаженства, а потом беспощадно скинул, оклеветанную непонятно кем, низверг в пучину страданий, не став даже разбираться в этом мутном деле.

Я не виню его. Рыдаю и понимаю, что он поступил со мной еще благородно: просто оставил в покое, не дав своим безопасникам издеваться, осматривать, или допрашивать меня.

Благородный принц, король… а я – нищая обыкновенная девочка, успевшая полюбить его всем сердцем, едва ли не с первого взгляда!

ГЛАВА 20

ГЛАВА 20

___

Таня

- Ох ты ж горе ты луковое! – тетечка Света сокрушительно вздыхает, хватаясь за голову. – Беременна, значит, Танюш?

Выдыхаю. Несмотря на то что сама прибываю в диком шоке и не менее диком страхе, что тетечка огорчится, разочаруется во мне, я рада, что она назвала меня не шл*хой, не гулящей, распутной девкой, а именно Танюшей. И это ее «Танюш» греет мое сердце, от него веет теплом и чем-то родным.

- Врач Резеда Розмундовна предлагает аборт… - несмотря на то, что мне противно и страшно произносить это слово, выдавливаю я из себя.

- Бог с тобой, Танюша! – крестит меня теть Света, - Грех-то какой! Чтобы я не слышала от тебя больше таких слов!

Смотрю на тетю, а у самой слезы на глазах – как же мне невероятно с тетей повезло! Не каждая родная мать поддержит дочь, когда та забеременеет неизвестно от кого…

- Раз послал бог деточку, значит родишь и воспитывать будешь! Поняла меня?

Киваю, вытирая слезы. Рожать я решила сразу же, как только узнала, что ношу под сердцем ребенка Эмира Юнусова.

И давай, сырость-то не разводи! – поднимается ко мне теть Света. – Ну-ка! Ты уже не одна! И думать только о себе не можешь! Деточка чувствует состояние матери. Подумай о малыше – тебе плохо, и ему тоже плохо.

Киваю, как послушная школьница, вытираю слезы, но они наворачиваются на глаза снова и снова.

- Танюш, отцу ребенка тоже бы сообщить надо. Не хорошо это. У него сын родится, а он - ни сном ни духом.

- Ой нет, Тетя! – замирает у меня сердце от страха. - Там такой мужчина… такой… - давлюсь рыданиями.