Я - богиня любви и содрогания

— Не пу… — заорала богиня любви, глядя на свои мраморные руки, но крик тут же оборвался. Уставшая черноволосая женщина средних лет в скромном белом платье зажимала ей рот рукой, крича мне: «Быстрее!»

— Пусти … его… — выдохнула я, чувствуя острую боль в груди. Ослепительный свет ударил в глаза, а нас всех отбросило вместе с хламом в самый конец зала. Свет померк, а я лежала и смотрела в красивый потолок, на котором были нарисованы розовые облачка и гирлянды из роз.

— Ох, ничего себе! — послышался незнакомый голос. Кто-то неподалеку пытался отдышаться и чем-то хрустел. — Так! Я что-то не поняла? Так не должно было быть!

— Уже можно? По времени, как бы, уже пора! — послышался несчастный голос Смерти, а я попыталась встать или ответить, но губы сомкнулись намертво, а раскинутые руки не шевелились. — Ух, ежики! Час от часу не легче! А вы, случаем, кто такая? Я к вам обращаюсь, чернявая! Только не говорите, что еще одна богиня любви!

— Как кто? — снова послышался незнакомый голос с нотками удивления. — Я — богиня судьбы!

— Смерть, очень неприятно, — заметил грустненький голос Смерти. — Руку не пожимаю, реверансы не отвешиваю. А вы как сюда попали, уважаемая?

— Судьба и на печке найдет, — усмехнулся голос богини судьбы. Неподалеку послышался звук, словно кто-то отряхивается.

Надо мной склонилось пухленькое личико Смерти, а я видела, как из-под черного капюшона выбились вьющиеся каштановые пряди. — Эм… Какую забирать? Кажется, статуи одинаковые!

Я почувствовала, как меня попытались поднять и поставить на ноги.

— Не урони! Сейчас вторую! Раз, два, взяли! — скомандовала богиня судьбы, а рядом послышался стук. — Давай, костлявая! Ты что каши мало ела? Видела того симпатичного мужчину в зеркале? Как только зеркало восстановиться, он будет здесь. И мало не покажется ни тебе, ни мне!

— Ха-ха, смешно. Шутку про кашу оценила! Не обидишься, если домой унесу, достану вечерком и посмеюсь? — обиделась богиня смерти, а я смотрела на то, как медленно, по одному осколку собирается зеркало. — Ой! Мамочки! И, главное, что обе левые!

Зеркало собралось почти на четверть, а я смотрела на две почти одинаковые статуи. Одна из них выглядела более-менее нормально, не считая дополнительной пары рук с отбитыми пальцами, кокетливо произрастающих из нижних мраморных округлостей. А вот второй статуе повезло меньше. Рядом с обычной мраморной головой торчала еще одна, та самая, треснутая с застывшей соплей клея… Погодите! А кто я? Рукопоп или Головастик?

Мне интересно знать, что подумают и выскажут археологи лет через хмы-хмы-хмысячу, когда чья-то лопата натолкнется на мои прелести-окаменелости. «И будешь потом стоять в музее. И табличку прибьют «руками не трогать». А потом какой-нибудь ученый про тебя научный труд напишет!», — подсказывало расстроенное воображение. Так, возьми себя в мраморные руки! Чай, не фарфоровый унитаз, а произведение искусства.

— Куда руки тянешь! Нужно выяснить, кто из них Афродита! У меня с ней свои счеты! — процедил голос богини судьбы. — Когда бог войны пришел меня убивать, я успела подготовиться и нашла, как сплести нити судьбы так, чтобы его убил смертный, забрал его силу и занял его место. Меня спасла и выходила богиня смерти, твоя предшественница. Она же и отправила меня в другой мир, подальше отсюда. Там у меня возник вопрос с одним одиноким королем. Как сейчас помню: «Я перепутала, извини! Я думала, что этот красавчик — и есть твой Артур, в которого нужно влюбить твою эту…. Как ее… Гвиневеру! Ой, да брось ты! Ну и что, что она замужем за твоим Артуром! Хороший левак укрепляет брак! Что тут такого?». Я похоронила своего лучшего героя! Да Мерлин мне за это голову оторвет!

Осколки поднимались с пола и снова вставали в раму, срастаясь и сливаясь воедино.

Зеркало почти полностью собралось, а в нем отражались две статуи. Я почему-то была уверена, что это — просто недоразумение! Сейчас кто-нибудь подойдет и скажет, что нужно сделать, и я снова смогу обнять любимого. Но что-то во мне грустно улыбнулось: «Он однажды это пережил… Ему будет проще». Я бросилась вдогонку за этой мыслью, прогоняя ее, но стоило мне на секунду расслабиться, как эта страшная мысль возвращалась.