Я - богиня на измене

Мою палку отбили, осторожно ловя меня на подлете к полу. Я почувствовала рывок и руку, лежащую на моей шее, словно раздумывая, придушить меня или оставить в живых. Если в этот момент где-то и скакал рыцарь освободитель на белом коне, то явно не про мою душу, потому как капюшон приближался, а через мгновенье мои губы раздвинул жаркий, настойчивый и глубокий поцелуй, от которого я слегка опешила. Такие поцелуи детям не показывают исключительно потому, что малыши не должны знать, что предшествовало их появлению на свет. Земля уходила из-под ног в неизвестном направлении, Я пыталась стянуть капюшон, но меня прижали к стене, перехватив мои руки. Складывалось впечатление, что мужик вернулся из долгого похода, где из женщин были только воспоминания у костра.

Мою благодарность за поцелуй трудно было измерить словами, поэтому я всячески попыталась выразить ее в грубой пинательной форме.

Мою благодарность за поцелуй трудно было измерить словами, поэтому я всячески попыталась выразить ее в грубой пинательной форме.

— У меня на этот храм больше прав, чем у тебя, — шепотом заметил голос. Так! Мне срочно нужен средневековый специалист по дележу недвижимости с бесплатными консультациями. Но что-то мне подсказывает, что в средневековье юристом считается тот, у кого есть меч!

Под натиском я почувствовала, как слабею, оседая на пол, но честно пытаясь уползти. Происходит что-то странное, но я не могу понять что. Такое ощущение, словно из груди вырывается и высвобождается какая-то сила, встречаясь с точно такой же и сплетаясь воедино. Как будто до этого ты была всего лишь половинкой чего-то целого, величественного и смертоносного. Комната наполнялась странным светом, а из груди рвался поток силы, окутывая меня и приподнимая с пола, а потом я опустилась вниз, видя угасающим от слабости взглядом всполохи и вспышки в комнате.

Меня подняли на руки, а потом опустили в кресло, накрывая одеялом, погладив по щеке перчаткой, словно стирая невидимые слезы. Меня гладили, а я чувствовала, как засыпаю, проваливаясь в глубокую темноту.

— Это то, чего больше всего на свете, — слышала я шепот. — Боится наш старый, добрый волшебник. Отдыхай... хм... богиня...

Глава десятая.

Соблазняй и властвуй!

Я очнулась от того, что кто-то орет на весь замок. И, судя по голосу, это был Артур. Где Артур повышает голос, волки откладывают кирпичи.

— Это страшное чудовище — угроза для Камелота! — ревел мой супруг, поднимая не только боевой дух, но и меня с кровати. Решительно свесив ноги и воинственно сопя, я встала и направилась в зал.

— Вот мне категорически интересно, чем оно угрожает Камелоту, мирно сидя в своем болотце на краю наших необъятных земель? Высунулось, поугрожало глазками и снова нырнуло, — послышался мерзкий смешок, а я уже видела ноги в дорогих черных сапогах, лихо закинутые на стол. — Папа, вы так орете, что чудовище уже все слышало на другом конце страны! Когда приблизимся, то будем орать еще громче, чтобы чудовище не догадалось о засаде. Эта тактика нас еще не подводила ни разу!

— Эта тварь — угроза всему сущему! — сурово ревел Артур, а рыцари внимали каждому его слову. — Угроза Камелоту! Угроза всему!

— Да максимум, что оно сделало — посмотрело задумчиво в сторону Камелота, — со смехом согласился Мордред, глядя на Ланцелота, уже примерившего обязанности короля. Плечи Ланцелота расправились, взгляд приобрел величие.

— Трусость нам чужда! Сегодня чудовище — там, на задворках страны, завтра — у нас здесь, под боком! — рычал Артур, а его глаза воинственно сверкали. Мне было искренне жаль мирное чудовище, которое еще не догадывалось о том, что угрожает нам со страшной силой.

— «Завтра» это ты загнул, папа. Тыщу лет и стертые в кровь ласты предшествуют тому, что под окнами нашего славного Камелота послышится вежливое «Здравствуйте!»! — рассмеялся Мордред, глядя на Артура, как на идиота.

— Мы обязаны спасти Камелот! Обязаны защитить его! — воинственно расхаживал Артур, а за ним по полу стелился синий плащ. Эскалибур в могучей руке пробегал искрами. — Битва на озере будет сложной, но мы одержим победу!

— Ну хоть искупаетесь, — ядовито заметил Мордред, зевая. — Не надо на меня так смотреть, Ланцелот. Стол круглый, попа скользкая…

Мерлин скромненько стоял в уголке, опираясь на посох, и с улыбкой смотрел на то, как Артур нарекает Ланцелота защитником Камелота на время своего отсутствия. Взгляд Мерлина скользнул по рыцарям, закатился при виде сложенных на стол ног, а потом упал на меня, да так, что чуть не набил шишку на самооценке.

— Артур! — пафосно бросилась я к мужу, а Артур сгреб меня медвежьей лапой. — Я прошу тебя, не уезжай… Прошу, не бросай меня!

— Долг зовет! — отрезал Артур, воинственно глядя на карту. — Гвиневра, любовь моя, я постараюсь вернуться, как можно быстрее и привезу тебе подарок!