Я - богиня на измене

— Нет! — мальчик упал на колени, поглаживая руку матери, пока вокруг бегали слуги, разнося весть, что Элейн мертва. — Мамочка… Не трогайте ее! Не позволю… Это же мамочка…

По его щекам текли слезы, а он утирал их, прижавшись к матери. Он гладил ее волосы и плакал, прикладывал ее руку к своей мокрой щеке…

— Я бы рад был исцелить, но подлая богиня судьбы не даст мне Грааль… Ах, если бы у меня был Грааль, — вздохнул я, удаляясь. — Воистину не в добрый час принес я весть об измене Ланцелота… Сердце бедняжки не выдержало… Горе мне старому... Не смог уберечь бедняжку от козней богини судьбы…

Позади меня слышались крики, Галахад рыдал, не давая слугам забрать у него мать, а те уговаривали отпустить ее тело…

— Клянусь! — кричал маленький рыцарь, пока слуги пытались его утешить. — Клянусь, что убью подлую богиню судьбы! За смерть мамы она заплатит мне сполна!

Моя лодка тронулась, а я покидал остров горестей и стенаний, глядя в закатное яркое небо.

— Вот теперь путь свободен, — вздохнул я, оставляя позади замок, сад и будущего рыцаря круглого стола.

* * *

Ночь опустилась на древний лес, вспыхнув огнями светлячков и первыми звездами. Где-то неподалеку устроили перекличку цикады, выпиливая на разные голоса незамысловатую мелодию. В лесной чаще переливался сладкоголосый соловей, а старые деревья ворчливо скрипели и перешептывались.

— Если бы ты знала, как я тебя ненавижу…- услышала я ядовитый голос.

— И поэтому обнимаешь, как в последний раз. Тебя даже вон та белка осуждает, — отозвалась я, чувствуя сквозь плащ тепло чужих рук и поцелуй-дыхание на виске. Рядом потрескивал костер, взлетая яркими искрами в ночное небо.

— Неужели? — прошептал Мордред, разворачивая меня к себе лицом и скользя поцелуями по шее. Его руки нежно прикасались к моей груди, заставляя сердце бешено колотиться. — Давай я тебя подразню… Я думаю сказать о том, что ты погибла. Я лично видел твои останки, ставшие кормушкой для дикого зверья…

— Тогда Артур спросит, почему ты их не привез, — прошептала я, чувствуя, что предложение очень заманчивое, а нежное прикосновение к моим губам, заставляет тающее сердце шептать сладкое «да».

— А я скажу, что у меня с собой не было мешка…, — усмехнулся Мордред, дразня меня поцелуем. — Прямо с порога скажу: «Артур, я нашел твою половинку», а голодное зверье отказалось отдавать обратно вторую половинку королевы…

— Думаешь, тебе поверят? — отозвалась я, чувствуя руку, лежащую на моем горле и палец, который ведет сладкую и нежную линию по моим губам. Сердце сжалось при мысли, что Мерлин — далеко не дурак и вероятней всего тут же прознает о моей новой прописке.

— Я вот иногда смотрю и думаю, кто этот первый идиот, который покусал других в Камелоте, обратив их в истинную веру в чудеса и Мерлина? Все пытаюсь вычислить, но вариантов так много, что я начинаю сомневаться, — послышался шепот. — На рассвете мы будем в Камелоте. Я даю тебе время, чтобы ты все обдумала. Как же мне иногда хочется положиться на судьбу…

Я тяжко вздохнула, понимая, что «положиться на судьбу» хочется даже старенькому дедушке Мерлину. В последнее время у нас половина Камелота — фаталисты. Видимо, раньше судьба имела всех, а теперь они хотят взять реванш.

— Нежно взять судьбу … — продолжал развлекаться Мордред, приподнимая меня над землей. — В свои руки…

— А если судьба не хочет давать тебе… — начала я, подражая его интонации. — Второй шанс…

— Значит, придется брать от судьбы все,- передразнили меня, а я сидела у него на руке, а ветерок трепал плащ. Да, он почти такой же, как и Артур. Разве, что чуть ниже ростом. Даже в его походке, линии плеч то и дело проскальзывала знакомая медвежья грация.

И тут я почувствовала, как меня выбрасывает в моем храме перед светящимся зеркалом. За круглым столом сидел одинокий король Артур. Эскалибур лежал рядом, поблескивая отблесками расставленных по столу свечей. Сам стол напоминал огромный торт со свечками, а вокруг царила звенящая тишина. Король сидел на резном кресле, а его голова лежала на столе. От его дыхания плясал огонек свечи, которая совсем оплавилась и склонилась перед ним.

— Любимая, — шептал Артур во сне. — Как же я хочу снова увидеть тебя… Я так хочу обнять тебя, взять на руки, словно маленькую девочку… О, моя богиня, ты — самое дорогое, что у меня есть… Я никогда не надеялся на твою милость, ты отдала мне мою судьбу, сказав, что не властна над ней, ты подарила мне дитя, а я поклялся, что подарю ему все, чего он достоин…

Внезапно Артур вздрогнул, сгребая что-то невидимое руками.