Я боялся - пока был живой

- Скорее! - прикрикнул, подгоняя передних, Другой Вася. - Долго дверь не выдержит, там спецы...

Все, кроме меня и Павлуши, двигались на полусогнутых, за шиворот нам сыпалась земля. Потолок над нами был уже не каменный, а земляной, да еще и подпертый почти повсеместно не внушающими доверия, полусгнившими подпорками, грозившими вот-вот подломиться и похоронить нас всех под слоем земли.

А тут еще сзади ахнуло, и глухой, отдаленный взрыв сильно толкнул нас в спины горячей взрывной волной.

- Скорее! Они взорвали двери! - всполошился Другой Вася,

Но проход стал заметно уже, я в своей коляске еле протискивался, в некоторых местах меня буквально протаскивали, порой даже скорее проталкивали.

А сзади, далеко за нашими спинами, замигали лучи фонариков наших преследователей.

Мы же тем временем уперлись еще в одну дверку, которая оказалась еще ниже, чем первая, но тоже железная. Лысый завозился возле нее с ключами, а Другой Вася нервно торопил его, тревожно оглядываясь на приближающуюся погоню.

Потом он яростно выругался и бросился куда-то назад, навстречу этим фонарикам, выключив свой и передав его мне, зачем-то торопливо ткнувшись мне в щеку, оцарапав при этом колючей, давно небритой щетиной.

Он побежал, и глухой стук его шагов быстро удалился, потом мы услышали невнятный выкрик, что-то загрохотало, дрогнул под нашими ногами земляной пол, раздались еще крики, потом все стихло, только куда-то исчезли лучи фонариков за нашими спинами.

- У него граната была, он подорвал подпорки и обрушил потолок на себя и на них, и загородил проход, - догадался многоопытный в подземных делах Лысый, которому с трудом удалось открыть двери. В голосе у него стояли слезы.

Он пропустил нас всех опять вперед, запер за собой дверь и зачем-то подпер ее бревнышком.

Этот коридор был совсем сырой. Воды было по колено и она была грязной и смрадной. Но нас это уже не шокировало.

Нас уже, казалось, вообще больше ничего не волнует и не шокирует. Мы словно отупели. Эти бесконечные погони, стрельба, кровь, смерть. Мы все смертельно устали. И я только удивлялся, как держатся Арнольдик и Нинель.

Но они шли рука в руке, и ни слова жалобы мы не услышали от них, возможно поэтому стеснялись жаловаться сами.

Судя по тому, как мотало по коридору Лысого, даже он, привычный к этим подземным путешествиям, устал.

- Еще немного... Еще немного... - упрямо твердил он.

И мы шли за ним по этим бесконечно длинным коридорам, задыхаясь от смрада.

Мы старались не думать о том, что ждет нас впереди. Я ехал, чувствуя горячее дыхание Павлуши затылком. Он стоял на запятках моей коляски, поскольку иначе ему приходилось брести в этой смрадной воде уже по грудь.

- Ну вот, пришли. - Устало сказал Лысый, когда мы оказались на каком-то сухом островке, возвышавшемся над водой. - Люк над нами. Чуть дальше пройти - метров десять. Теперь все тихо. Там дальше опять вода. Вы подождите на сухом месте. Я схожу посмотрю, что да как там. Вообще-то выходим мы за станционными путями, сильно дальше, за стрелки. Тут на товарняк сесть можно без проблем, если нет засады. Так что сидите тихо и ждите.

И он ушел вперед. Зачавкала вода, потом тихо загремела крышка люка. Задвинулась обратно.

Какое-то время царила тишина и мы уже успокоились, как вдруг наверху глухо ударили выстрелы, послышались крики, свистки...

Длилось это совсем недолго, потом опять сдвинулась крышка люка и вниз ударил яркий свет мощного фонаря:

- Эй! Здесь люк! Похоже, что этот хмырь вылез отсюда.

- Да это бомж случайно под пулю попал, дурак. Кричали же ему...

- Он не случайно попал. Он отводил нас от этого люка. Надо проверить...

Вниз врезали очередь из автомата.

Потом загремели по железной лесенке, спускаясь к нам.

Скворцов дважды выстрелил на свет фонаря. Раздался крик, фонарь выпал и булькнул в воде, а следом тяжело упало тело...

Мы уже мчались в какой-то боковой коридорчик, жутко узкий и грязный, а вслед нам гремела пальба.

Я ехал первым и едва не сбил ЕГО.

Он стоял, широко расставив ножки и скрестив на груди руки. Я так и ахнул, увидев его: это был - ГНОМ!

- Ну, чего уставился? - спросил он весьма сердито и совсем недружелюбно. - Что за странные вы, люди. Нигде от вас покоя нет. Мы под землю ушли, так вы и тут нас достали. Мы, гномы, тысячи лет существуем и ни разу между собой не воевали, а вы убиваете друг друга, под землю загоняете... Не стыдно?

Не знаю, какого он ожидал от нас ответа, но его ни у кого из нас, похоже, не было. Неожиданно нашлась Нинель:

- Стыдно должно быть тем, кто загоняет, а не тем, кого загоняют, изрекла она.

Пришла пора Гному задуматься. Он помолчал, потом вяло признал:

- Что ж, мудро... - вздохнул, и пошел...

- Эй! - набравшись храбрости позвал я его. - Выведи нас отсюда, или спрячь, что ли...

Гном остановился, прислушался к шуму и стрельбе у нас за спиной, глубоко и тяжко вздохнул, и словно нехотя, сказал:

- Ладно, пошли, что стоите? - и не спеша побрел вдоль по коридорчику, а мы, тревожно оглядываясь, за ним, никак не решаясь его поторопить.

А Гном, пройдя совсем немного, остановился и спросил:

- Все здесь?