Я Боюсь…

– За какой участок? – удивилась Ада. – Я говорю о том, сколько мне нужно денег, в принципе… Я ничего и не продаю, вы же сами назвали рыночную цену этих соток. Смысла нет… Позвольте теперь мне остаться наедине с папой. – У нее вдруг резко изменился тон, она заломила руки и разрыдалась. Повернувшись к могиле, она рухнула на колени и начала что-то бормотать. Карма задом отошла на несколько шагов, чтобы посмотреть в лицо Смирнову. Она задумчиво склонила набок свою головку и осуждающе каркнула. Олег Витальевич потоптался на одном месте, не зная, что теперь говорить и как себя вести. Тревога, нет, даже, к великому его стыду, страх рос в его душе, страх перед чем-то неведомым, непонятным, неформулируемым… Как в детстве перед темнотой. Не могила его генерировала, отнюдь! Сама эта женщина без глаз рождала вокруг себя некую мертвую ауру, где птицы, кроме Кармы, не поют, деревья не растут… Или это все ему кажется от идиотизма ситуации?

– Ну, этого мы так не оставим, – очень тихо и неубедительно сказал Смирнов.

– Попробуйте принять меры. А я погляжу, – эти слова Ады он различил сквозь ее бормотания.

Вика Тузеева считала себя островом в океане бездуховности. Океан был грязный, грубый, вульгарный, а она – благоухающий, чистый, цветущие духовностью остров… Люди кругом столь примитивны и некультурны! Неудивительно, что ее тонкая нервная организация не выдержала мерзости окружающей действительности, и физически Вика надломилась: с некоторых пор она страдает сильными мигренями, а потому баралгин, уксус и вафельное полотенце всегда у нее наготове. Вот и здесь, на даче, эти предметы заняли господствующее положение на полочке в кухне… «Тем более, здесь, – размышляла Вика, – ведь тут публика совершенно невыносима! Торговки, шоферы, бухгалтеры… В Москве хоть есть возможность не видеть всякие рожи с утра до вечера, а тут с ними сталкиваешься десять раз на дню…» Да, остров, остров… У Тузеевой даже был стих на эту тему:

Я – одинокий остров в океане
С благоухающей листвой,
Омытый грязными волнами
И ядовитою водой…

Это – из неопубликованного. Из опубликованного у Вики совсем немного, и все в основном в газетах, кое-что в сборниках разных поэтов… Ах, кому нужна сейчас настоящая поэзия! Хотя грядет кое-что: бывший муж Вики (БМВ), Машкин отец, сделавшийся преуспевающим бизнесменом в издательском деле, решил в качестве алиментов издать Викину книжку, которую она, тщательно поразмыслив, назвала «За все мои такие годы…».

– Какие – такие? – не понял БМВ, у которого на рабочем столе в офисе стояла фотография красивой женщины с прелестной малышкой на руках.

– Вот такие, – грустно ответила Вика, украдкой смахнув набежавшую слезу. БМВ сморщился, что-то пробурчал, но выяснять далее не стал.

– Ладно, пусть так. Осенью сделаем. Тираж – пять тысяч. Довольна?

Вика вскинула голову:

– Я думаю, что это не самое худшее, что сделает твое издательство. На фоне западной пошлости…

БМВ замахал на нее руками.

– Ой, только не начинай опять, ради всего святого! Подлость, духовность, ля-ля-ля-а… А у самой – «в каждой строчке по три точки после буквы «л»…»! Наш старый разговор…

– Вот именно!

– Вот и не надо!

– Что ты понимаешь?

– А ты? – БМВ уже не сдерживал себя в раздражении. – У тебя ж всю жизнь любимым поэтом был Асадов! А других ты даже и читать не хотела! Я уверен, что у тебя в сумочке томик Асадова, да?

Вика гордо молчала. Он был прав.

– Из тебя невежество прет, чуть колупни! Ты до сих пор Хармса Хансом зовешь или соизволила, наконец, запомнить?

Поджав губки, Вика решительно поднялась со стула.

– В таком тоне я более беседовать не намерена.

…Остров, остров… Как трудно духовным людям в этом вульгарном мире!

К вечеру знаменательного дня у Вики Тузеевой вновь разыгралась мигрень. Возможно, тому способствовало изменение погоды – к концу дня тучи затянули такое синее с субботнего утра небо, усилился северный ветер, потянуло холодом. Все-таки то было обманное майское тепло, лето еще не наступило…

А тут еще эти похороны… Как же теперь жить-то с видом на могилу? Нет, конечно, они этого так не оставят, прямо в понедельник Сергей Федотович отнесет заявление в местную милицию, а Олег Витальевич поедет к администрации района… Хотя, с другой стороны, опять выкапывать гроб? Жуть какая! Ведь это грех, говорят…

Вика заворочалась на своей кровати. Черт, закололо в висках. Ну все, пиши пропало!

Вика осторожно встала с кровати, стараясь не шевелить по возможности головой, и отправилась на кухоньку, к полочке с лекарствами.