Я более всех вас говорю языками

То, что успокаивает одних и приводит в замешательство других — это большое число людей, говорящих сегодня на языках. Раньше это придавало мне уверенности. Я говорил себе с особым удовлетворением: “Ведь не несчастные же все те, кто говорит на языках”. Но этот суровый способ мышления отрезал мне путь (между тем я узнал, что такой способ мыслить исходил от Бога, так как мы призваны любить Его всеми... нашими мыслями). Мои размышления, казавшиеся слишком картезианскими, часто затмевали ясность в отношении ценности моих аргументов.

Я говорил себе: “Большое число приверженцев еще не подтверждает истину”. Число людей было большим, когда кричали: “Смерть Ему! а отпусти нам Варавву” (Лук. 23:18). То, что семьсот миллионов мусульман верят в учение Мухаммеда, еще не подтверждает истинность этого учения. Существует больше людей, которые верят в Лурдские чудеса и в учение, вытекающее из этого, чем те, которые говорят на языках. Нужно ли принять учение, относящееся к деве Марии только лишь потому, что большое число людей в это верит? Иисус был по-настоящему одинок. Также Иеремия и Павел. Все же они были правы. С другой стороны существовало (это самый главный аргумент) несколько великих имен в евангельском мире, которые сподобились говорить языками и на репутацию которых ссылались каждый раз. Этими именами мне постоянно кололи глаза, говоря мне повышенным тоном: “Ты еще не дорос, друг, даже до их носа!” Но то, что является еще одной зацепкой для других, для меня больше не служит доказательством, тем более, что можно перечислить намного больше имен служителей Божьих, известных во всем мире, которые радикально настроены против говорения на языках.

УВЕЛИЧИТЕЛЬНОЕ СТЕКЛО

Я имел честь несколько лет назад столкнуться с одним из тех, которых мне сегодня предлагают как модель откровения говорения на языках. Он сам поделился со мной некоторыми откровениями, не входящими в осуждаемую нами тему. Два из этих откровений были грубыми доктринальными ошибками. Его слава оказалась мифом. С того дня я всегда слушал его с удовольствием, но не через призму его известности и почитания, которые ему оказывали. Без увеличительного стекла он был почтенного духовного уровня, но в общем-то среднего. Положение, которое он занимал, не было более непогрешимым, чем положение папы римского, который поощряет индульгенции и против женитьбы священников. Но есть и другая проблема, и именно их, а не моя. Моя задача состоит в том, чтобы преклониться перед Писанием по примеру Иова (Иов. 23:12). И надлежит преклониться или в одну сторону, или в другую. С одной стороны — Писание независимое, трансцендентное. С другой — очевидности, опыт, откровения и другие известные занимаемые позиции, о которых я говорил недавно.

Теперь нужно поговорить (и это не по моей воле) об этом опыте, о котором можно сказать, что он подозрителен, не говоря уже о серьезном факте, что он практикуется вне Божьего времени.

12. ПРОТИВОРЕЧИЯ

Недавно я слышал пение на языках, толкование которого было в двадцать раз длиннее куцих слов самой песни. Никто даже не шелохнулся, все проглотили верблюда в этой весьма уважаемой церкви, скорой к тому, чтобы процеживать комара.

Что можно сказать о говорении на языках, происходившем несколько недель назад, где выражение “Spiriti santi” было произнесено по меньшей мере три раза без того, чтобы перевод прозвучал в истолковании? Кроме того, в этом псевдо-говорении на языках, только выражение “Spiriti santi” прозвучало на итальянском языке. Выражение “Spiriti santi” является множественным числом выражения “Spirito santo” (Дух Святой), следовательно, говорящий на языках ввел этого одного Духа (Еф. 4:4-6) в множественное число, что является хулой против Духа Святого. В довершение ко всему, вся церковь подтвердила это мощным “Аминь”.

Среда, в которой практикуются эти перекосы, еще вполне строгая и умеренная. Эти противоречия, казалось, совсем не смущали тех, кто их слышал. Когда я попытался получить объяснения этим аномалиям, ответы были прежде всего уклончивыми. Многие мне засвидетельствовали, что языки, на которых они говорят, не понятны ни тем, кто на них говорит, ни тем, кто слушает, ни тем, кто истолковывает. Некоторые полагали, что истолкование было экстатичным, скорее пониманием сердцем, чем реальным переводом! Это могло быть чем угодно! Другие допускали, что может существовать несколько истолкований на одно и то же говорение на языках!

“Таким образом, — сказал я себе, — из посеянной пшеницы очень хорошо мог бы вырасти урожай кукурузы, овса, ржи и ячменя — кроме пшеницы — без того, чтобы фермер удивился?” Может ли кто-нибудь меня убедить, что кошка может в одно время родить котенка, щенка, лисенка и цыпленка, не заставив меня при этом чувствовать себя шокированным? Может, мы присутствуем на мутации видов, на некоем евангельском дарвинизме? И я должен это пассивно принимать, не разоблачая обман?