Я болею за Швецию

Людмила Петрушевская Я болею за Швецию

Действующие лица

Каля

Дима

Старуха

Каля убирает со стола. В углу, на столе, стоит большой портрет мужа Кали, с черным бантом. Телефонный звонок.

Каля. Але! Опять бросили трубку. Целый день хулиганство. Кто такой дерзкий. Кто такой бездушный, в такие дни хулиганить.

Дима. Дети, наверное.

Каля. Дети целый день не будут – им надоест. Это кто-то очень смелый.

Дима. Ни разу ничего не сказали?

Каля. Два раза просили Анечку.

Дима. Женский голос?

Каля. Да. Это тебя, что ли? У тебя в интернате уже есть девочки? Девочки бегают за тобой? Скажи им на будущее, что так не надо ранить людей, что есть все же рассудок. Они знают, что у тебя умер отец?

Дима. Нет. Я же не успел, в субботу ушел, сам не знал, что так будет. Никто не знал.

Каля. Завтра пойдешь учиться. Специально объяви всему классу и по всем своим знакомым, что подобные звонки отменяются.

Дима. Все тогда специально будут звонить.

Каля. Звери, звери. Неужели они не понимают, что если в доме умер человек… (Плачет.)

Дима. Они хохочут вообще всегда. Им не запретишь, они еще больше будут смеяться. Они нарочно отмечают, где еще похохотать. Специально. Так заинтересуются, а как это не звонить? Им любой запрет не идет. Учительница инглиш запрещает пальцами хрустеть. Они ботинки снимают и хрустят ногами, щелкают. Она с ума сходит от этого. Нет-нет да кто-то и щелкнет. Пальцами ног. А у инглиш от этого глаза на лоб лезут.

Каля. Господи, где же ты растешь! Господи, как же ты там растешь! Ты хрустишь тоже?

Дима. Я? Когда как.

Каля. Ты не думаешь, как ей это мучительно слышать?

Дима хрустит пальцами рук.

Прекрати!

Дима хрустит.

Ну прошу тебя, мне это безразлично, хрусти. Давай.

Звонок телефона.

Але? Кого вам надо? Вам Диму? Не балуйтесь, у него умер отец. Положили трубку. Все-таки действие оказало. На них иногда это действует.

Звонок.

Подойди сам.

Дима. Але! Это я, Дима, говорите, ничего не будет, папа умер, просят не беспокоить, в следующий раз позвоните. Завтра я буду с утра в школе. Але! Положили трубку. (Кладет трубку.)

Каля. Не надо так много сообщать, им только этого и надо. Они устроили себе развлечение. Но мне должны звонить сегодня насчет памятника, вот в чем беда. Нельзя не подходить.

Звонок.

Але! Вам кого? Говорите, говорите, кровь пьете, так? Але! Девушка, потерпите до утра! (Бросает трубку.) Какие звери!

Звонок.

Дима. Але! Кого? Анечку? (Закрывает трубку.) Какую-то Анечку опять.

Каля. Скажи, сейчас. (Берет трубку.) Але! Анечка вас слушает. Это я, Анечка. Але! Да, Анечка. Нет Анечка. Я вам говорю, это я. Какой вы номер набрали? Последние цифры сорок пять? Верно, это этот номер. Я Анечка. Ну, вам нужна Анечка? Это я у телефона, это она. Что теперь? Кто говорит? Мама? Мама Анечки? То есть моя мама? Вряд ли. Какая Анечка? Воронцова? Я Воронцова, слушаю. Нет, серьезно, но меня зовут Калерия, а не Анечка. Но все-таки, какая вам Анечка нужна? Анечки Воронцовой здесь никогда не было. Уж поверьте мне. Да уж придется. Жила? Не знаю. Когда это? Двенадцать лет назад?

Дима. Моя мама Аня Воронцова.

Каля. Погодите. (Диме.) Что говоришь?

Дима. О моей маме речь. Анна Воронцова.

Каля(бросает трубку). Это твоя бабушка, видимо, звонит. Узнала, что Степан умер. На похороны не приехала, день пропустила и звонит. Видимо, из автомата звонит. Что ж, двенадцать лет ждала.

Звонок. Ни Каля, ни Дима не подходят к телефону.

(Кричит.) Двенадцать лет даже и не подумала, как ребенка с двух лет растить! Ни разу не вспомнила о внуке! Ни разу простыни не постирала! Ни рубашечки не купила!

Дима(берет трубку). Але! Анечки нет. Дима есть. Я сын Анечки. Да, я знаю.

Каля. Знает, он знает! Ему давно соседи на старой квартире сказали, дети сказали!

Дима. А кто это? Бабушка моя? Здравствуйте. Это Дима. Папу вчера похоронили. Да нет, что вы! Я школу через год буду заканчивать. Я? Большой. Приезжайте, адрес знаете?