Я болею за «Спартак»

Российский олимпийский комитет (РОК) с подлинно олимпийским спокойствием взирал на приближение дня открытия олимпиады. Не больше рвения показывал и родившийся, наконец, в январе 1912 года Всероссийский футбольный союз. Зато энергичную инициативу проявила петербургская футбольная лига: присвоив себе полномочия этих двух организаций, она вынесла 12-го марта решение, что через два месяца, 13-го мая, в Петербурге встретятся московская и петербургская сборные, после чего из них будет выбрана олимпийская команда. Это «мудрое» решение, во-первых, отметало кандидатуры лучших игроков из других городов: киевского вратаря Оттена и одесских нападающих Злочевского и Богемского, имевших несомненное право войти, если не в основной состав, то в число запасных. Здесь сказалось характерное для того времени местничество в спорте и пренебрежение к периферии. Назначение отборочной встречи Петербург — Москва на 13 мая, за месяц до начала олимпийского турнира, отрезало всякую возможность отобрать игроков и дать им хотя бы немного сыграться.

Встреча сборных Петербурга и Москвы, состоявшаяся 13 мая, окончилась вничью со счетом 2:2.

Вечером того же дня был наконец определен состав сборной. На другой день сборная с трудом выиграла тренировочную игру у случайной команды из петербургских футболистов, после чего олимпийцы разъехались по домам и встретились вновь уже на борту океанского парохода «Бирма», на котором ехали в Стокгольм русские участники олимпиады. Сыгрываться команде пришлось в Стокгольме на соревнованиях. В довершение всего команда — единственная из всех участников олимпийского футбольного турнира — выехала на олимпиаду без тренера и руководителя. Игроки были предоставлены самим себе. Между тем вопрос о приглашении опытного тренера из-за границы дебатировался в петербургской футбольной лиге уже в течение трех лет.

Все это объяснялось тем, что деятели Российского олимпийского комитета и Всероссийского футбольного союза, все эти Макферсоны, Фульда, Дюперроны и Бертрамы имели самое смутное представление о формировании и тренировке футбольных команд и были поглощены организационными и финансовыми вопросами.

Немало вреда наносило делу то, что спорт в России находился под строгой полицейской опекой. Русское правительство, напуганное революцией 1905 года, относилось с подозрением ко всем общественным организациям, в том числе и к спортивным.

Всякое спортивное начинание должно было получить чуть ли не «высочайшее» одобрение. Вопрос об участии России в олимпиаде был решен еще в 1911 году, но председатель Российского Олимпийского Комитета доктор Срезневский продолжал выяснять отношение к нему «высших сфер». 12-го января 1912 года он мог, наконец, с удовлетворением доложить комитету, что Его Высочество Великий князь Николай Николаевич обещал ему свое «высокое покровительство», что олимпийцам для поездки в Стокгольм будут беспрепятственно выданы паспорта и предоставлен океанский пароход «Бирма». Олимпийские перспективы, наконец, прояснились.

Ярким штрихом «блестящей» постановки дела был случай при отплытии «Бирмы» из Петербурга в Стокгольм. Он описан в номере 25-м «Русского спорта» от 17 июня: «Пароход, расцвеченный флагами, все удаляется и удаляется. Музыка играет на нем беспрерывно.

Вдруг на пристани происходит волнение: оказывается, что многие олимпийцы, не знавшие об экстренном изменении часа отхода судна, не попали на него.

Набирается до 10 человек, и среди них — председатель Российского Олимпийского Комитета В. И. Срезневский, Тогда решают послать через полчаса, чтобы подождать отставших, в погоню за «Бирмой» быстроходный буксир».

Пока ждали буксир, мимо пристани прошла императорская яхта «Стрела», на которой «отбыл» в Стокгольм официальный представитель России на олимпиаде генерал Воейков, командир лейб-гвардии гусарского полка.

Больше половины кают на большой, комфортабельной «Бирме» пустовало, но плыть на ней вместе со спортсменами, познакомиться с ними, узнать их нужды и настроение, стать их другом и руководителем в трудные дни олимпийских соревнований генерал счел ниже своего достоинства.

А после олимпиады этот же Воейков был назначен главнонаблюдающим над всем делом физического развития в России. Александр Блок в своих воспоминаниях отзывается о нем, как о самом глупом из свитских генералов...

Неудивительно, что при такой «подготовке» и «блестящем» руководстве русские спортсмены по всем видам спорта выступили на олимпиаде ниже своих возможностей.

Россия заняла в Стокгольме со своими шестью очками шестнадцатое место, а маленькая Финляндия, набрав пятьдесят два очка, вышла на четвертое. Впереди ее были Швеция, США и Англия.