Я болею за «Спартак»

На другой день мы ехали поездом в Ленинград. За окном была Карелия, гранитные скалы, густые леса в осеннем багрянце и голубые озера. По грунтовым, крепко укатанным дорогам ехали рядом с железнодорожным полотном в прочно сработанных тележках солидные крестьяне-карелы, проплывали в окне вагона деревни с добротными деревянными домами. Остался позади такой же деревянный Петрозаводск. А затем Лодейное поле, Волхов, Колпино, Ленинград...

...Мы идем с Валентиной по набережной Невы. Светлое небо стелется над городом Ленина. В этом светлом далеком небе, в могучей, широкой реке есть что-то, что роднит Ленинград с Арктикой, делает его как бы преддверием далекого Севера...

Штурм пика Коммунизма

1

Таджикско-Памирская экспедиция и ее руководитель. — Цели и задачи восхождения на пик Коммунизма. — Дорога из Москвы в Ош.

Большой кабинет уставлен книжными шкафами, на полках и стеллажах — образцы минералов. На стене висит фотография: широкий глетчер, словно ледяная река, течет между двумя грядами обрывистых снежных пиков. Лед, снег и камень.

Из-за письменного стола встает высокий, широкоплечий, слегка сутулый человек. Он смотрит спокойно, чуть-чуть благожелательно. Лицо не расплывается в официально любезную улыбку, не становится подчеркнуто серьезным.

Первая встреча, обычно определяющая отношения, складывается просто и легко.

На столе лежит карта Таджикистана: восточную его часть составляет Памир, мощный горный узел, квадратом врезающийся в рубежи Китая, Индии и Афганистана, западную часть — страна, рассеченная снежными хребтами на ряд широтных речных долин с субтропическим климатом, с плодороднейшей лессовой почвой, отделенная от Афганистана извилистой лентой Пянджа. Эти две части Таджикистана разграничивает западный край Памирского нагорья, область древнего оледенения, гигантских глетчеров и снежных пиков, заброшенный на юг кусок Арктики, еще недавно лежавший на картах сплошным белым пятном.

Наклонившись над картой с карандашом в руке, Николай Петрович Горбунов рассказывает, раскрывает передо мной перспективы экспедиции, в которой мне как спецкору «Известий» предстоит принять участие.

Таджикистан, юго-восточная окраина нашего Союза, последним вошел в семью советских республик. В стране, освобожденной от двойного гнета — царизма и местных феодалов, разоренной войсками эмира бухарского, бандами Энвера и шайками басмачей, только семь лет тому назад, в 1926 году, собрался учредительный съезд Советов.

Новый порядок жизни пробивал себе дорогу в тьме почти поголовной неграмотности, в сложном переплете родового уклада и магометанской религии.

Многое уже сделано за эти семь лет.

Разрушенный Энвером-пашой кишлак Душанбе превратился в большой современный город. Прямые широкие улицы заменили глиняный хаос кривых переулков.

Во все стороны от Душанбе радиусами разбежались шоссейные дороги, и там, где в серой пыли проселков издавна тягуче поскрипывали огромные колеса арб, зашуршали по гудрону шины сошедших с конвейера «ГАЗа» автомобилей.

Над библейскими силуэтами верблюдов на горных тропах Дарваза и Памира возникли стремительные тени самолетов.

Сотни школ и больниц построены в далеких кишлаках, где раньше мулла и знахарь заменяли учителя и врача.

Ликвидировалась неграмотность, создавалась национальная интеллигенция, женщина начинала борьбу против векового угнетения, борьбу за равноправие, за человеческое достоинство.

Лицо страны менялось. Стирались постепенно белые пятна с географической карты Таджикистана. Но геологически Таджикистан остался почти сплошным белым пятном.

Богатейшие недра страны были не разведаны, не изучены.

Пятилетний план ставил перед Таджикистаном проблему индустриализации. Промышленность требовала сырьевой базы.

Нельзя было разведывать недра страны обычным порядком, мерной поступью «Союзгеоразведки». СССР догонял передовые страны Европы и Америки, Таджикистан догонял СССР. Темпы, принятые для Союза, здесь надо было возвести в квадрат.

Разведка недр должна была вестись масштабом широких теоретических прогнозов. Для этого требовалась помощь лучших научных сил Союза.

Эта помощь была подана в 1932 году в форме большой комплексной научной экспедиции.

Свыше двухсот научных работников приняли в ней участие. Ее исследования распространились на площадь около ста тысяч квадратных метров. Такова же, примерно, была протяженность маршрутов всех ее отрядов.

Недра страны выдавали свои тайны. Карта Таджикистана покрывалась кружками и значками, отмечавшими месторождения золота, свинца, олова, меди, циркона, флюорита, вольфрама.

Некоторые из этих месторождений становились объектами промышленной разведки. Начиналось строительство рудников, перекраивалась наново экономика страны.

Теперь, в 1933 году, предстояло продолжить работу по несколько суженной программе. Из нее были изъяты вопросы сельского хозяйства. Экспедиция была названа Таджикско-Памирской (ТПЭ).