Я больше не верю курсиву

Нет, неправы были французские ситуационисты со своим «Обществом спектакля». Вот же оно, прямо здесь! И оно мне нравится. Ночной Синдзюку – это место сумасшедшей красоты, причем из всех красивых мест – самое сумасшедшее. Сочетание – высший класс.

Сегодня я гляжу на японцев, которые занимаются своими делами посреди этого электрокитча, между торчащих отовсюду экранов, в эпицентре хаотично-неизменной бури рекламного неона; и я понимаю: Япония – это все еще будущее. Даже если головокружение прошло, то лишь потому, что японцы выбрались из тоннеля ускоренных перемен. Токио первым прочно утвердился в двадцать первом веке, и именно здесь, в самом современном городе нашей планеты, и находится ее центр.

В мире, где новые технологии рванули по экспоненте, у японцев есть преимущество: они знают, как тут жить. Этих перемен никто не инициировал, они начались сами и не хотят прекращаться – а японцы живут в таком режиме уже больше сотни лет.

Сегодня они спокойно гуляют, и жизнь течет под светом гигантских экранов. Настоящие гроссмейстеры этой игры.

На дворе XXI век. Наконец-то они дома.

Перечитывая этот материал, я чувствую, что должен журналу Wired статью.

Не столько потому, что бессовестно (хотя и менее красноречиво) передрал лучшую часть статьи для «Обсервера», которую вы уже прочли в этом сборнике, сколько из-за приключившегося тогда внутреннего конфликта между художественным и нехудожественным текстом. Все стоящее, что я видел в Токио (помимо переходящей улицу австралийки), целиком ушло в «Распознавание образов», которое я в то время писал. Токио Кейс в «Распознавании образов» – это Токио, посещенный мною на деньги (и немалые) журнала Wired. И ровным счетом ничего я не мог оторвать от своих впечатлений для Wired. Никакими силами. Писательское пространство было полностью занято – во мне просто не оставалось места для требуемой работы, отсюда и поверхностность статьи. Конечно, надо было исхитриться и отыскать какой-то внутренний проулок, однако я сумел лишь выдать халтуру.