Я бриллианты меряю горстями

Оно не было выбито. Квадратное стекло, одно из трех, было аккуратно вынуто из рамки. Рейки, прижимающие его к раме, вместе с гвоздями были сложены на крыльце, а стекло лежало на траве у фундамента.

Впервые Гера видел следы вора, так сказать, вживую, и его удивило, что отношение к частной собственности у домушника было столь бережным и уважительным.

Он зашел в дом и зажег свет на обоих этажах. Славой дачных домушников пользовались бригады строителей, которым ставили в вину исчезновение в домах продуктов, и Гера первым делом заглянул в холодильник. Впрочем, в нем никогда не было особого изобилия, и вора, загляни он сюда, ждало бы глубокое разочарование. Пачка пельменей и несколько безголовых минтаев мирно покоились в морозильной камере, к чугунку с овощным рагу тоже никто не приложился. Уцелела даже недопитая бутылка «Завалинки».

Недоумевая от привередливости вора, Гера осмотрел коридор, где хранились инструменты, комнату и поднялся на второй этаж. Все, что могло представлять интерес для взломщика, осталось на своих местах: электродрель, велосипед, новые кроссовки, итальянские солнцезащитные очки и даже калькулятор «Sony», который не понадобился бы только неграмотному. Гера сел за стол, включил лампу и, уставившись на корешки учебников, задумался. Может быть, не было никакого вора? Допустим, неожиданно с проверкой нагрянула хозяйка дачи, да ключи дома забыла, вот и пришлось ей высаживать стекло. Может быть, это стекло вывалилось само, прямо в руки тому, кто поднялся на крыльцо и постучал в запертую дверь. Это вполне мог быть Бодя, которому до получки опять не хватило десяти рублей.

Гера, успокоившись, откинулся на спинку стула, и тут его взгляд упал на полку, на которой лежали письменные принадлежности и конспекты. «Если мне не изменяет память, – подумал он, – еще сегодня утром здесь лежал пейджер Макса».

Он вскочил на ноги и скинул с полки все тетради и ручки. Пусто! Пейджера не было! Он на всякий случай заглянул в ящики стола. Нет! Он заглянул под диван, прощупал все щели под лестницей и, в довершение всего, перетряхнул свою одежду.

Вот что этот голубчик унес с собой! Несчастный пейджер! За неделю он сменил третьего хозяина. Но зачем вору понадобился подключенный пейджер, если он не знает и никогда не узнает его абонентский номер? Для баловства, чтобы читать чужие сообщения, адресованные погибшему Максу? В голове не укладывается!

Гера посмотрел в окно. На опушке леса по-прежнему вытанцовывал самбо костер, размахивая рыжей челкой, из которой в небо взмывала малиновая перхоть. Вокруг него темнели неподвижные силуэты строителей, напоминающие язычников у жертвенного костра. Гера с грохотом скатился вниз, попутно выдернув из холодильника остатки водки, и выбежал на улицу.

Вечно унылая компания встретила его гробовым молчанием, и даже плеск водки не заставил их переключить свое внимание на Геру. Он не стал подсаживаться к костру, этот жест создал бы неправильное впечатление о его настроении.

– Меня обокрали, – сказал он.

– Кто? – безразличным голосом отозвался Бодя, сидящий к нему спиной.

Вопрос был несуразным, но Бодя задал его по причине полного отсутствия интереса к чужим проблемам. Гера понял, что у строителей произошло нечто из ряда вон выходящее. Его фигура, наполненная эгоцентрической жаждой всеобщего внимания и сочувствия, наверняка действовала людям на нервы, и ему пришлось переключиться на их проблему.

– Что-нибудь случилось? – спросил он Бодю. – Что вы сидите, как на поминках?

Бодя, вздохнув, дернул головой и сунул конец палки в огонь.

– Без работы мы остались, парень. Вот такая вот история.

– И без шансов ее снова заполучить, – добавил кто-то.

И снова повисла тишина. Вряд ли Бодя мог подумать, что Гера удовлетворится этим ответом. Просто ему было легче объясняться, отвечая на вопросы.

– Вас что, прогнали?

– Да не то чтоб прогнали, – витиевато ответил Бодя. – Ситуация такая сложилась…

– Да что ты все темнишь! – не выдержал кто-то из строителей. – Говори прямо: хозяин наш помер!

Гера сначала не понял, о ком идет речь. Глядя то на Бодю, то на словоохотливую темноту за костром, он крутил головой, будто хотел зрительно отыскать источник надежной и полной информации.

– Какой хозяин? Вы о ком говорите?

– О Воркуне, – пояснил Бодя. – Час назад его обнаружили на железнодорожных путях. Пополам разрезанный. Вот, Славка с его женой на опознание ходил… Расскажи, Слав, чего ты там опознал?

– Чего-чего! – проворчал Славка, прикуривая короткий обслюнявленный окурок. Он чувствовал себя неловко в центре внимания. – Голову мы под насыпью нашли. Туловище без руки прямо на рельсах. Ну, там не то чтоб туловище, а так… месиво. А вторую руку мы уже с фонарями искали. Она метров за триста отлетела.

– Воркун?! – ахнул Гера. – Гоча?!

– Гоча, Гоча, – подтвердил Бодя. – А ты только сейчас понял, о ком речь?

– Ничего я не понял! – прошептал Гера, чувствуя, как у него вдруг взмокла спина. – Я же его днем видел!

– Мы его тоже днем видели. Ну и что? Днем был жив, а сейчас в трех частях в морге валяется.