Я бриллианты меряю горстями

– Не надо, – сквозь зубы процедил Бодя. – Если ты появишься там второй раз, тебя уже не поймут.

– А у тебя ширинка не застегнута, – заметил Гера. – Ты что там под лестницей делал?

– Усложнял полосу препятствий. Поехали!

Геру начал колотить нервный озноб. Водитель, с любопытством поглядывая на него в зеркало заднего вида, с удовольствием выруливал на очередной разворот вокруг банка. Он предчувствовал хороший заработок, и потому разбитый донельзя «Москвич» бежал удивительно легко и послушно.

Гера принялся разравнивать воротник на шее Боди. Еще утром рубашка сверкала первозданной белизной. Сейчас на сгибе отчетливо просматривалась серая полоса.

– Ты шею с мылом мыл или бензином протирал? – недовольно проворчал он. – Когда войдешь в зал, все вокруг начнут здороваться с тобой и улыбаться. Но ты не вздумай протягивать руку! И вообще старайся поменьше показывать свои пальцы, ногти и зубы.

– Ладно, не учи! – огрызнулся Бодя и покосился на свои руки.

Они одновременно скомандовали водителю: «Стой!» Такси остановилось между входом в банк и поворотом к стройке.

– Не паркуйся, – сказал водителю Бодя. – Двигатель не глуши. Я вернусь быстро.

Гера протянул Боде черный пакет с рекламой сигар и надувной шарик с надписью: «Чебурашка – друг детей».

– А нитки? – нахмурился Бодя и немного надул шарик, проверяя, нет ли дырок.

– Завяжешь кончик узелком. И смотри не перекачай, не то у Чебурашки слишком раздуются ушки. А это будет смотреться неестественно.

– Твой прокол! – голосом строгого учителя произнес Бодя. – Нитки удобнее, они занимают меньше времени.

Водитель крутил головой, глядя то на Бодю, то на шарик с Чебурашкой, то на двери банка. Выражение на его лице быстро менялось. Наверное, со стороны Гера и Бодя выглядели как не вполне нормальные люди. Но их этот вопрос не волновал.

– Может, вы сейчас расплатитесь? – осторожно предложил таксист.

– Если сейчас, то по счетчику, – охотно согласился Бодя и полез в карман.

– По счетчику не согласен! – водитель скрестил руки на груди.

– Тогда жди.

Они вышли из машины. Гере в голову полезли высокие и пафосные слова.

– Помните о своей великой Родине, матери и сале, – дрогнувшим голосом произнес он.

– Пошел в пиццу! – ответил Бодя. – И не переусердствуй! Действуй наверняка, когда меня схватят под руки.

– Когда тебя схватят под руки, будет поздно, – ответил Гера.

Они расстались. Бодя, заталкивая в карман пакет с надувным шариком, решительным шагом направился к дверям банка. Гера, едва не пританцовывая от волнения, пошел вдоль припаркованных машин вверх по улице. «Ничего у нас не получится, – мысленно повторял он. – Ничего у нас не получится. Все на меня смотрят… Оранжевый клоун! Все смотрят и понимают, что я сейчас сделаю. Только я, дурак, думаю, что никто ничего не замечает…»

У окошка, из которого методично выскакивала рука с куском плоской булки, присыпанной колбасой, толпилась очередь. Геру почему-то пропустили к окну, хотя он не наглел.

– Битте! – произнес какой-то плюгавенький гражданин, вежливый до тошноты, и сделал уродливый реверанс. – Силь ву пле, мсье строитель!

Все напоминало сон. Гера не знал, куда ему смотреть. Из окошка выскочила рука. Он ее потрогал, но в руке еды не оказалось.

– Деньги! – требовательно сказало окошко.

– Он не понимает! – торжественно произнес плюгавый. – Иностранный представитель… Мани! – публично обратился он к Гере, демонстрируя свои познания в иностранном языке.

Гера полез в карман, но карман оказался чужим, того строителя, с которого Бодя снял спецовку. Гера нащупал только гвоздь.

– Следующий! – нервно выкрикнуло окошко, и рука ушла в сторону.

Гера продолжал копаться в кармане, искоса глядя на двери банка. Его толкали. Тяжелый запах жареной колбасы сдавливал горло, не позволяя вздохнуть полной грудью.

– Возьмите, – услышал он чей-то голос, и к лицу подплыла четвертушка пиццы. Незнакомая женщина улыбалась. Гера взял из ее руки еду. Это надо было сделать обязательно, чтобы женщина быстрее ушла. Ему было нестерпимо стыдно перед ней, и он не хотел, чтобы она видела, как на него кинутся милиционеры, повалят на асфальт лицом вниз и приставят к затылку пистолет.

Плюгавый потерял к нему интерес. Он ошибся и разочаровался в нем.

– Бомж, наверное, – комментировал он очереди, уступая свое место следующему. – Берите, берите, я не тороплюсь!.. Развелось их тут… Потом болезни…

Гера даже приблизительно не мог сказать, сколько времени прошло с того мгновения, как Бодя исчез за дверями банка. Время можно определить лишь тогда, когда четко осознаешь себя и свои действия. Гере же казалось, что это происходит не с ним.

– Вам плохо? – заботливо спросила женщина, которая дала ему пиццу.

Еще как плохо! Сердце колотится, перед глазами круги, а пот, как молоко сквозь марлю. Это просто баня какая-то, просто парилка!.. Вот сейчас прохожих нет, по тротуару можно пробежать со скоростью молодого гепарда, и Гера уже готов, уже мышцы напряглись, уже плечи ушли вперед, но Боди нет! Как под землю провалился! А если его уже не будет, если уже сейчас – шум, наручники, толпа?

Он что-то куснул и прожевал. Вкуса не почувствовал.