Я буду летать! Первая русская женщина-летчица Зинаида Кокорина

Много их сиротливо стояло на земле. Основное учебное время курсанты тратили на их ремонт. Но самолеты были и в небе!

Облик самого поселка определялся гарнизонными постройками. А среди жителей выделялись курсанты. курсантов военного училища они были мало похожи – по форме одежды во всяком случае, но они твердо знали, что хотят и будут летать. Желание и возможности далеко не всегда совпадали: отсев поступающих был высок.

До сих пор сохранилось здание Дома офицеров – знаменитый «Дом со львами»

Дом офицеров – знаменитый «Дом со львами»

Курсанты у ангара, 1924 г.

Курсанты у самолета, 1924 г.

И эта Кача всё больше и больше захватывала мое воображение. «На Каче – все иначе» – любимая поговорка качинцев звучала и многозначительно, и интригующе. Что иначе? Во-первых, очень благоприятная для полетов «роза ветров» – главная причина, по которой первая российская летная школа офицеров, открытая под Петербургом в 1910 году, перебазировалась в Крым. Это была элитная школа, как и сама авиация – новый, элитный род войсковых частей. Офицеры-качинцы в Гражданскую войну сражались на стороне Добровольческой армии белых.

Было еще и во-вторых, и в-третьих, что понималось только тогда, когда человек постигал особую ауру этого городка, где сливались небо и море, где небо словно становилось ближе, где мечта о полете обретала крылья. Даже если ты пока будешь работать в библиотеке. Но в библиотеке Качинской летной школы.

Я буду здесь работать. Это совсем особая библиотека И первая задача – сохранить то, что связано с рождением школы, начать хотя бы сбор материалов.

Так в библиотеке появилась «музейная комната».

Здесь были и уникальные дореволюционные исторические экспонаты Летной школы офицеров.

Николай II среди летчиков первого выпуска офицерской школы авиации. Крым, 1911 г.

Закладка зданий офицерской школы авиации на реке Кача. 8 ноября 1912 г.

Часы – подарок Николая II школе

И кадры, запечатлевшие курсантов Первой Летной школы молодой страны Советов. В историю авиации она вошла как Качинская школа.

А значит мое появление на Каче – пусть пока в роли библиотекаря – но! – Качинской библиотеки! – обретало особый смысл. Это была веха, подтверждающая верность выбранного пути. Рассказать о Каче. Объяснить, почему я не могла не появиться здесь. Почему главная мечта моей жизни – стать летчиком – имеет право на осуществление. И скромный библиотекарь, наверное, может быть историком, если предмет его повествования – Кача!

День открытия школы – 24 ноября 1910 года. Но уже первая годовщина этого события (тогда еще школа была Севастопольской) отмечалась 21 ноября. И это стало традицией. Для Русской православной церкви 21 ноября – день архистратига Михаила, покровителя летчиков. Этим и определился выбор.

Популярность и престижность школы определились сразу. Вначале как школы офицерской… «Из 1200 офицеров армии и флота… поначалу было отобрано всего 12 человек».

Но уже во втором выпуске были и учащиеся из «нижних чинов». Обучение было практически индивидуальным. Об этом свидетельствовали личные дела учащихся: из первого выпуска 1911 (24 офицера) дата выпуска каждого обозначена различными цифрами. Например, поручик П. П. Самойло 3 апреля, поручик В. Абрамович – 5 мая… и т. д.».

В школе преподавали первые русские авиаторы, получившие образование во Франции, среди них был и знаменитый русский пилот-авиатор Михаил Ефимов. Уже через год в штате школы было 102 преподавателя».

Важные для истории школы сведения были в обычных официальных документах: личных делах, приказах, «Памятках».

Интересные материалы я неожиданно обнаружила в старых ненужных бумагах, завалявшихся в столах и ящиках. И, кажется, поняла их происхождение. Работавший до меня библиотекарь (я уверена, что это была женщина, скорее даже пожилая) была доброй и одинокой. Она не выбрасывала черновики своих деловых бумаг. Но любопытны были не они, а черновики писем курсантов. Похоже, что многие из них были малограмотны и приходили к ней «на консультацию», точнее, просили ее исправить, отредактировать письмо. Потом они аккуратно переписывали, забирали чистовой вариант, а «черновик» оставался – весь исчерканный, с приписками сверху и сбоку. Он попадал в хранилище старых бумаг – и оставался там на годы.

Из этих источников и попали в руки исследователей сведения о том, где, на каких летных аппаратах и как учились летать первые русские летчики. Несмотря на высокий конкурс, в школу приходили офицеры и солдаты из разных родов войск, с очень разным уровнем образования. В школе не было ни необходимого учебного оборудования, ни всерьез разработанной программы обучения. Вот реальное свидетельство – бесхитростные строки из письма курсанта Петра Кирсанова, датированного 1 июня 1915 года: