Я буду летать

Софи подбросило в кресле, она рванула шлем с головы, скатилась через бок, влетела во что-то мягкое, отозвавшееся стоном от слишком резкого соприкосновения с ее локтем, оттолкнулась от пола сумасшедшим прыжком и попыталась удрать. И ушла бы — чемпионом улицы по догонялкам была в детстве, но гостей оказалось несколько, и они заранее перекрыли путь отхода.

— Стоять! — завопила темная фигура, ловким захватом выкручивая ей руку назад и стальными тисками зажимая девичье запястье. Софи дернулась — достать ногой, отмахнуться, но парень выкрутил сильнее, шагнул ближе, прижимаясь бедром и блокируя возможность удара. Еще и за шею прихватил для надежности. Девушка взвыла, изогнулась от боли, из глаз брызнули слезы.

— Свет! — скомандовал кто-то, лампы под потолком ярко вспыхнули. Рядом чертыхнулись и поправили: — Яркость в два раза меньше. Да, отпусти ты ее, Мих, руку сломаешь или придушишь.

— Да? — засомневался неизвестный, чей силуэт Софи видела размытым из-за слез. — Даром, что девчонка, а быстрая вон какая. Ник после ее удара до сих пор разогнуться не может.

— Порядок со мной, просто от неожиданности пропустил, — просипели с другой стороны, и хватка все же ослабла. Софи дернула руку на себя — парень разжал пальцы. Отпустил ее, шагнул в сторону, не отводя настороженного взгляда. Девушка, болезненно морщась, прижала ладонь к груди, растирая запястье.

— Я даже не удивлен, — спокойно, словно и не было этой короткой стычки в полумраке, проговорил Алекс, смотря на ту, которая слишком часто в последнее время оказывалась у него на пути. Черные короткие волосы сейчас были встрепаны, челка вызывающе торчала в разные стороны. На шее — не оттертое пятно от смазки. Губы искусаны. Кожа бледная. Нос мелкий и курносый. Сама, как говорится, от горшка два вершка. А глаза… Огромные, с пушистыми ресницами и таким взглядом, что он хотел бы, да не мог выкинуть его из головы.

— И что ты тут делала? — спросил, уже зная ответ.

— Развлекалась!

Девчонка приняла оборонительную позу, мотнула головой, стряхивая челку на глаза, ладошки сжала в кулаки, но в окружении трех рослых четверокурсников это выглядело скорее забавно, чем устрашающе.

— Тренируя взлет? — Ник уже сунул нос в симулятор, проверил историю и теперь недоверчиво хмурил брови.

— Я инженерный решила бросить и поступать на летный в гражданскую, — мелкая их ничуть не испугалась и сейчас метала гневные взгляды от одного к другого, явно выжидая случая слинять.

— А к нам почему не пошла? — удивился Мишка. — Ты же классно летаешь. Круче любого первокурсника.

Отвечать девчонка не хотела.

— Потому, — буркнула, отворачивая в сторону взгляд.

— Тебя пытать, что ли? — тут же завелся Мишка. — Говори, какое ты имеешь отношение к Фениксу?

— Что? — удивленно заморгала мелочь. Глаза сделались несчастными, заблестели, и Алекс почувствовал, что девчонка едва удерживается от слез. Выругался про себя — вот только слезопада им здесь не хватало.

— А то! — наставительно произнес Николай, продолжая копаться в машине, словно там могла быть ошибка, и вместо мелкого недоразумения в оранжевом комбезе Нетопырем окажется нормальный пацан. — Ты трассу смерти прошла быстрее всех в ПКА. А там участок один есть. Непростой. Если не тормозить — разобьешься. Слишком быстро к кольцу проходишь. Феникс какой-то способ придумал, но какой — никому не сказал. Мы пытались повторить, никто не смог. А ты вот… — и он выразительно помолчал, добавив: — Один в один, как Феникс его прошла.

Девчонка стояла, опустив голову, и Алекс видел, как по тонкой шее ползут алые пятна.

— Просто ответь и можешь уходить, — произнес он, уже жалея, что затеяли допрос. Видно же, что девчонке и так несладко на инженерном приходится, а тут они… Набросились, словно право имеют на любопытство.

— Экзамен завалила? Летный, да? — спросил вдруг Мишка, и мелочь вздрогнула. — Слили ее, — утвердительно уже добавил друг. — Слышал о таком. Участков много. Всех не проверишь. Вот и пользуются этим, чтобы убрать сильных претендентов. Маленький сбой программы — чем-то узконаправленным фигачат: ни следов, ни доказательств, а ты выбываешь из списков. Ну а кое-кто, естественно, закрывает на подобное глаза. А… — и Мишка махнул рукой, мол, в жизни полно сволочей и никуда они со временем не деваются. Закон такой. Спасает то, что хороших людей все же больше.

— Ты апелляцию подавала? — поинтересовался Алекс, уже прикидывая, кого из друзей отца можно попросить об услуге. Если удастся добыть доказательства вмешательства, академия даст ей повторный шанс на следующий год.

Мелкая шумно вздохнула, шмыгнула носом и кивнула, не поднимая головы и не отрывая взгляд от ботинок.

Алекс усмехнулся, ощущая, как чувство ответственности — он словно старший брат — потихоньку заполняет душу. И ведь не сможет теперь забыть дурочку и не помочь.

«Благородство и доброта однажды тебя погубят», — пророчески обещал отец, когда он ввязывался в очередную историю, помогая однокласснику. Но Алекс меняться не собирался. Его устраивали и благородство, и доброта, как и поколения предков-офицеров его семьи.