Я буду летать

Софи часто слышала, что талантлива, что крутой пилот, но это не помогло поступить на летный в ПКА. Да и потом… одного таланта оказалось мало, чтобы исполнить мечту. Так и тут… наверняка масса подводных камней. Это айкарки бесценны, а она… землянка. Ею была и ею останется. Всегда чужая.

— Мой дом, — усмехнулась, прогоняя из сердца завораживающий взгляд черных глаз, — там, где я своя. А твой народ, уж прости, начал с обмана.

Айкар кивнул, принимая ее ответ.

— Но ты понимаешь, что любой дар требует обучения? На моей родине тебя будут учить лучшие учителя!

— У меня уже есть один, — улыбнулась девушка и послала в воздух воздушный поцелуй. В ответ на потолке лаборатории заалела проекция сердца. Натурального такого… Ритмично сокращающегося.

Айкар удивленно вскинул брови, но комментировать не стал.

Девушка встала, расправила плечи и уже спокойно, без страха, посмотрела на брата. Пусть синий и вел разговор с непонятной целью, одного он добился — она набралась храбрости.

— Что же… приступим, — потерла ладони. — Имхар?

— Забираю мощности. Посторонним рекомендовано покинуть данное помещение, режим стерилизации может вредно отразиться на ваших кожных покровах.

— Идем, — нетерпеливо позвала девушка, не заметив, как огорченно вздохнул айкар, как недовольно поморщился и еле слышно пробормотал:

— Ты все равно придешь ко мне.

В рубку он не вернулся. Отправился в отдельное помещение, где стояла капсула с третьим киборгом.

Роман. Так и не пришел в себя, хотя Имхар заверял, что угрозы для жизни нет.

Догмар, управляя мысленно, направил к нему кресло. Он и сам не понимал, зачем пришел сюда. Но в рубку возвращаться не хотелось. Как бы ни храбрился, как бы ни считал себя здесь самым опытным и умным, но отношение к нему парней все равно цепляло. Еще и одиночество. Чуждость. Без побратима он словно заразнобольной. Вроде убивать перехотели — этот вопрос закрыт, но косые взгляды остались. Вдобавок парни демонстративно сплачивались против него.

Догмар не возмущался, бесполезно — насильно мил не будешь. Всему требуется время. Им тоже. Чтобы привыкнуть к цвету кожи, перестать шарахаться от его взгляда, хотя он поклялся, что не станет никого читать без разрешения. Но страх все равно остался. Они видели, на что он способен. Ему даже подойти не нужно, чтобы оглушить или убить. Он не стал раскрывать, что каждый такой удар забирает много сил. И после него он слаб словно ребенок. Вряд ли поверят. Ну а страх плохой союзник для дружбы.

А ведь мог объединиться с братом. Помочь клану захватить корабль. И ходил бы сейчас в наследниках. В героях. Да и Софи от него никуда бы не делать. Он сделал бы ее условием своей помощи. Своим трофеем. О добровольности речи бы уже не шло, но у айкаров много способом заставить изменить чужое мнение так, чтобы пленник сам поверил в необходимость своего плена. Еще и благодарил бы. Правда, эти способы далеки от декларируемой гуманности и на словах вряд ли будут одобрены галактическим сообществом, на деле же… каждый грешит чем-то подобным. Главное — цель. Средства достижения не так уж и важны. Их всегда можно исказить, добавить капельку лжи, заменить одну картинку на другую. И вот уже белое стало черным.

Догмар и сам не понимал, почему предал клан. Почему выбрал помощь малышам? Они ведь действительно малыши, даже Имхар, только побратим старше. Почему позволил младшему командовать над собой? Унизительно же. Зачем открывал перед девчонкой тайны своего народа? Догмар сам себя не понимал. Где-то не одобрял. Злился. Но поделать ничего не мог. Какая-то его часть упорно сопротивлялась возвращению домой, требуя сначала решить проблемы побратима и его семьи.

Стоило все же признать то, чего он категорически признавать не желал. Он перестарался, пребывая слишком много времени в сознании побратима. Старцы предупреждали об опасности влияния чужого сознания. Но Догмар тогда больше опасался за здравость рассудка, чем какого-то там влияния. Да и не верил он в собственное спасение, к смерти готовился. Не было смысла заботиться о столь незначительном. Зато теперь…

Он прикрыл глаза, чувствуя, как накатывает тоска, а души касается что-то темное и появляется ощущение подвешенности в воздухе.

Пришла пора признать — не айкар он уже. Не на сто процентов. Мыслит по-другому, чувствует иначе. Кому скажи: русский айкар — не поверят. Только побратим о чем-то догадывается, потому что он тоже… немножко айкар.

Даже вернувшись в клан, Догмар останется изгоем. На Земле ему места нет. И что с этим делать, он не знал. Мысли зашли в тупик, идей не было. Оставалось просто жить, разбираясь с текущими проблемами малышей. Свои пока не решались

— Ты держишь его во сне, считая, что не выживет? — спросил он в пустоту, разглядывая лицо Романа. Этого парня он не знал. Не мог с ним связаться в ловушке, хотя Олег и просил. Так что совершенно непонятно, что у него сейчас творится в голове…

— Тело я поддерживаю, — уклончиво ответил Имхар.