Я буду любить тебя всегда…

Этих людей не испугало ни то, что в любой момент они могут превратиться в двуногую скотину, ни то, что их могут просто расчленить и продать на органы… Неважно, что будет потом, главное сейчас, как тот мужик кричал, «мы хотим пить и…».

Лиз стояла возле раскидистой яблони, держась рукой за одну из шероховатых ветвей.

Как же она всех подвела. И себя, и Федорова, и Стефана…

На экране телевизора появился уже другой корреспондент, он брал интервью у министра внутренних дел.

– Никто не собирается отменять контрактную систему. А что касается Элизабет Шайн… Да, она гражданка нашей страны, она пользовалась благами контракта, а вот когда пришло время, не хочет исполнять свои обязательства. Мы уже отдали приказ о задержании Элизабет Шайн и отправке ее в Центр исполнения контракта.

«Я не гражданка этой страны, я не подписывала контракт, – вертелось у нее на языке. Я не совершала ничего противоправного…»

Сергей вышел из домика:

– Сейчас пришлют вертолет. Пока из дома не выходи.

– Надо собрать вещи.

– Какие вещи? Я уже взял все документы. За пределы Крэзиса не вырваться, будем укрываться в посольстве. Я позвонил Стефану, предупредил. Он сейчас подъедет.

– Лучше не надо. Это небезопасно.

– Он здесь рядом живет. Сейчас подъедут с другом.

Лиз вернулась в комнату, завтракать не хотелось. Сынишка проснулся, теперь уже он сладко потягивался в кроватке. Дотянулся до своей любимой игрушки.

– Мама, на!

Лиз словно ударило молнией.

– Спасибо, сынок.

– Там дырка!

– Сейчас зашью.

Она кинулась к столу. Из бумаги только маленький блокнот. Ничего, хватит этого листочка! Слова пришли сами. Так, ключи от банковской ячейки… Она вчера спрятала и свой ноутбук, и документы на собственность в банке, чувствуя, что все может выйти из-под контроля.

Аккуратно подшила игрушку.

– Возьми, сиди тихо и не выходи ни за что, пока я не позову. Договорились?

Сынишка смотрел на нее испуганно.

– Договорились?

– Да.

– А теперь прячься в шкаф и, пока я не позову тебя, сиди там. И еще: что бы ни случилось, никому не отдавай игрушку!

– Это Мишель, – представил друга Стефан.

– Очень приятно.

– Демонстранты на соседней улице. Может, лучше спрятаться в подвал и переждать?

– Это не гарантия безопасности.

– Да.

– Я пригнал машину служебную, на ней надпись «Хлеб», будем надеяться, что ее не тронут… Вас двое?

– Нет, еще сынишка, я попросила его спрятаться в шкаф и не выходить, пока не позову.

– Взрослый?

– Нет, такой же, как у хозяйки, они даже внешне похожи. И тоже Андре.

– Ну тогда я за машиной.

Мишель отправился к воротам.

С заднего двора выбежали мужчины в форме с автоматами наперевес. Длинными очередями они крошили все, что попадало в поле зрения. И уже через несколько минут во дворе в лужах крови лежало несколько тел.

– Господин министр, ваше распоряжение выполнено. Да, всех перестреляли: и ее, и его, и их выродка, и даже вашего любимого Стефана! – Мужчина помолчал, вслушиваясь в слова собеседника. – Есть загрузить в машину и выставить на площади. Понял, Федорова не трогать.

– Так, загоняйте машину, этого белобрысого не трогать, он гражданин другой страны, потом проблем не оберемся, а эту суку с ребенком в машину и на площадь. Пусть люди успокоятся.

Глава 56 День совершеннолетия

Зал Центра «Море счастья» был пышно украшен. Помещение имело наклонный пол, который как бы спускался от входа к сцене. На стенах гирлянды из роз и самшита. На полу в вазах огромные букеты из пионов, сирени, еще каких-то цветов, которых Андрей не знал. Ему было это неинтересно.

Сегодня праздник. День совершеннолетия. Воспитанники Центра выходят в новую жизнь, во взрослую жизнь.

На самых первых рядах сидят самые маленькие, первоклашки, они только приобщаются к будущим радостям. Чуть выше – четвертый класс, и т. д. В самом верху – выпускники. Это СИМВОЛИЧНО. Из сегодняшнего дня они озирают пройденный путь.

В центре зала пышно украшенный стол, за ним руководители Центра и приглашенные.

«Как же постарел наш Мих-Мих», – подумалось Андрею.

Директор Центра в светлом костюме, в розовой рубашке с бабочкой выглядел подтянутым, но нельзя сказать, что счастливым.

Их, наверное, двое, кто сегодня не радуется. Для Мих-Миха закончился еще один этап его жизни. Когда-то эти детки пришли к нему в трехлетнем возрасте, он был их богом, самым умным, самым главным, а сегодня выросли, смотрят на постаревшего директора и подсмеиваются: примитив, разве так живут?

Хотя нет, над Мих-Михом никто не смеется, для всех он символ семьи, которой у ребят не было. Кому-то он сказку рассказывал, кого-то на шее катал, кого-то по головке гладил. Руки у Мих-Миха волшебные: сразу все заживает, сразу все проходит…

Андрей тоже любит и уважает его. То, что он жив, в первую очередь заслуга директора. Тот его когда-то спас.

Выпускники веселы, ведь они подписывают контракт с государством и выходят в обеспеченную взрослую жизнь. Андрей сегодня не подписывает контракт.