Я буду любить тебя всегда…

Установки коррекции были похожи на кровать с прикрепленной в изголовье плетеной корзиной. От «корзины» отходило много разноцветных проводков с клеммами. Их закрепляли на разные места. А потом пациент засыпал, и вся процедура проводилась во сне.

Лиз лежала на кушетке, а девушка по имени Кэт закрепляла на ее голове клеммы.

– Все. Расслабьтесь, отдыхайте, – как сквозь вату услышала Лиз, и мир поплыл перед ней.

Красивая хрупкая темноволосая девушка, вот бассейн, а вот сирень в напольной вазе, а вот мужчина, это он, Сережа, она его знает! Парк, деревья, вот она шьет детскую игрушку… Мир уплывает вдаль. Просто блики, цветные блики: голубые, розовые желтые… А еще облака…

Какая разница, кем она была раньше? Она жива, она счастлива, и это все ей дало государство. Она будет благодарна, она будет стараться быть хорошей, быть послушной, быть исполнительной… Ведь государство так любит ее.

– Все, сеанс закончен. Не делайте резких движений, можете немного полежать. У вас есть еще несколько минут.

Лиз улыбалась. Как это здорово – быть счастливой! Потихоньку встала с кушетки и направилась к двери.

– Цветы! Вы забыли цветы.

– Цветы? А, цветы! Это вам, девушки! Вы так много делаете для всех нас!

– Странная она!

– Они все здесь странные!

– Ну уж лучше с этими странными возиться, чем в шахтах тестировать оборудование на нервные составляющие.

– Знаешь, она мне кого-то напоминает.

– Кого?

– Элизабет Шайн. Я была маленькая, а ее портреты были везде: в лифтах, в метро, во всех газетных киосках был хотя бы один журнал с ее портретом.

– Я помню. А что потом с ней случилось?

– Кажется, ушла в политику.

– Надо посмотреть в «Визгоре».

Глава 60 Разговор со Стивом

В некоторых государствах каникулы в Университетах до трех месяцев – повезло же людям! Университет в Элизбурге своих студентов не баловал. Всего дважды в год они отдыхают, и то по десять – двенадцать дней. Все остальное время учеба, лабораторные занятия, практика. И так четыре года. По истечении этого срока можно судить, кто чего стоит. Кто-то уходит в научно-исследовательские институты, кто-то остается на кафедре в Университете, кто-то уходит на государственную службу. Университет в Элизбурге один из лучших в Европе и самый престижный в Крэзисе.

Спустя пять дней Андрей приступил к учебе. С потоком ему повезло. Они учились три раза в неделю четырьмя группами с разных факультетов и три раза в неделю по две группы, это спецпредметы.

Странно, юноше казалось, что в наш век все пользуются электронными носителями информации, но в Университете была библиотека. А еще зимний сад. Лаборатории были организованы по последнему слову науки. Основными направлениями Университета были естественные науки: физика, химия, прикладная физика… Гуманитарии теснились на задворках, эти факультеты считались непрестижными.

Но Андрея это не огорчало! По утрам он тренировался в университетском бассейне, надеясь попасть в сборную, потом завтракал и бежал на занятия. В перерывах между лекциями шарил во Всемирной паутине, искал что-то еще по пройденной теме. После четвертой пары они со Стивом шли в город, посидеть в кафе. Спасибо соседу, Андрей не уставал делать открытия. Казалось, весь город наполнен молодежью. Людей взрослого возраста почти не встретишь!

– Слушай, Стив, мне кажется или действительно город состоит сплошь из молодежи?

– Ну извини, система контрактов.

– А при чем тут контракты?

– Подписавшие контракт после сорока лет сдают свое тело государству.

– А душу?

– Насчет души не знаю. У меня отец занимался контрактниками. Страховки, оплата содержания. Все, что пишут газеты, – это ложь чистой воды. Людям обещают, что они будут до сорока жить припеваючи, на самом деле при любом медосмотре после двадцати семи лет, а то и раньше, могут вмонтировать чип и вы «заболеете», соответственно, вас госпитализируют, а потом и просто закроют в каком-нибудь из Центров. Их много по стране.

– Ты имеешь в виду Центры воспитания детей?

– Нет, я имею в виду Центры исполнения контракта. Ведь богатство Крэзиса это не нефть и не газ. Это растениеводство, туризм. Везде нужны рабочие руки, а тут управляемая скотина на двух ногах…

– Кем управляемая?

– Ты не слушаешь меня. Человеку вживляют чип и управляют с Центрального пункта исполнения, ЦПИ.

– Ты хочешь сказать, что мои друзья, однокашники – все, кто подписал контракт, не доживут до сорока лет?

– Нет, возможно, доживут, даже скорее всего доживут, просто будут к тому времени двуногой радиоуправляемой скотиной. Могут дожить с одной почкой, а могут и не дожить, если их сердце кому-то подойдет. Не забывай, медицинские центры по обслуживанию контрактников в этой стране создали теневой бизнес и торгуют донорским материалом… Как взрослым, так и детским.

– Ты пишешь для них программы?

– Нет, я не программист, я разрабатываю оборудование для максимального использования человеческого материала.

– Это ужасно.

– Согласен, но каждый выбирает для себя.

– Им просто заморочили голову.

– А что ж тебе не заморочили?

– Ты хочешь сказать, что в нашей стране это узаконенная государственная политика?